Женщины и звезды

Но храм Георгия Победоносца незакатным солнцем, увенчанным крестом, призывал забыть о том, что, как всегда, скоро отходит поезд, и вспомнить… и помнить…

Цветочные часы показывали Минуту Молчания…

… Шум метро, как обычно, накрыл с головой, заставив снова ощутить  себя ионом всего этого подмигиванья-клацанья огромного города…   Реклама наступала со всех сторон  улыбками, буквами, мобильными телефонами, алыми розочками, горами, стройматериалами, но, кажется, теперь я знала, почему Жанне так нравится растворяться во всем этом изо дня в день…  Я же просто спешила на поезд, запоздало сожалея, что забыла сверить часы…

СПУТНИК

 1.

Мобильник запульсировал на столике, вызванивая почти беззаботные ритмы. «Надо сменить мелодию», – подумала Инга, хотя раньше солнечные летние звуки, струящиеся из недр телефона по сигналу входящего, почти всегда поднимали её настроение. Инга ленивым, но быстрым механическим движением потянулась к мобильному, посмотрела на высветившийся на экране номер и поморщилась. Звонил Вадим.

«Отвечать- не отвечать», – быстро пронеслось в голове, как будто кто-то обрывал лепестки на ромашке: «Любит-не любит».

– Да…

Инга хотела добавить «Вадим» и «привет», но передумала. В потоке звонков, поступающих в течение дня на её телефон, она вполне могла не узнать номер, оканчивающийся на «21». Она даже так и не удосужилась занести его в «контакты», хотя они и были знакомы почти полгода. И всё-таки первой мыслью почему-то было: «Вадим!»

Голос же её стал, как у строгой учительницы, стыдившей не выучившего урок ученика.

Вадим не звонил больше недели.

– Как дела, пупс?

Инга снова сморщилась. Ох уж эти «пупсы» – «коты»!.. Они всегда раздражали её, но не больше, чем «Ингусь», как обращался к ней только Вадим.

На этот раз, впрочем, «пупса» она проглотила. Что-то было в интонациях звонившего, что заставило её насторожиться.

– Хорошо, – не стала она вдаваться в подробности. – А у тебя?

– А у меня не очень…

Вадим был чем-то взволнован и даже испуган.

– Что-то случилось? – забеспокоилась Инга.

– Да так, зациклился на одной мысли.

– На какой мысли?

Циклиться на одной мысли было совершенно не свойственно Вадиму, насколько Инга успела его узнать.

– Мне кажется, что я скоро умру.

Инга облегчённо рассмеялась.

 Вадим обиделся.

– Думаешь, я паникёр? Нет, я не трус. Я в армии старшиной был, мне личный состав доверяли.

– Не думаю, но…

Инге нравилось, когда мужчина служил в армии. Её отец, офицер запаса, узнавая, что у дочери появился очередной ухажёр, неизменно интересовался, исполнил ли молодой человек свой гражданский долг. И Инге было приятно осознавать, что Вадим его исполнил. Ей вообще многое в нём нравилось. Его жадный интерес к жизни, его начитанность, уравновешенность и вместе с тем любовь к риску… Но теперь с ней говорил другой, незнакомый Вадим…

– … но почему ты так решил?

– Я был вчера у врача…

– И?

– И… – выдохнул Вадим в трубку. – Вот и всё «и»… У меня дед вот также умер в тридцать два от сердечного приступа…

Сердце Инги забилось чаще и замерло.

– Что значит «вот так же»? – возмутилась она. – Тебе поставили диагноз?

– Сердце… – неопределенно ответил Вадим.

– Может быть, ты лучше зациклишься на чем-нибудь хорошем, – взяла на себя роль психолога Инга.

– Это я и хочу сделать, – легко согласился Вадим. – Зациклиться на тебе. Ты до скольки сегодня работаешь?

– Скоро освобожусь… Подъезжай…

Работать после таких известий было решительно невозможно. Всё, включая любимую работу, стало пронзительно бессмысленным. Страх потери комом встал в горле. Вадим вдруг стал дорог Инге до еле сдерживаемых слёз, хотя на протяжении почти шести месяцев она считала, что в её жизни он играет интересную, но эпизодическую роль. Как, впрочем, и она в его.

Кто бы мог подумать, что вот так… в один миг… все может оборваться.

Береза за окном развевалась на весеннем ветру, щекотала стекло. Инга встала из-за стола, отдернула жалюзи. С удивлением подумала, что в этом году ещё ни разу не открывала окно в рабочем кабинете. А ведь за окнами май…

С улицы пахло черёмухой. На подоконнике стояла пластиковая бутылка. Инга бросила взгляд на кактус и герань на журнальном столике и также механически, как пять минут к телефону, потянулась к пластиковой бутылке с настоянной воде. Земля в горшках уже сухая. Вадим заметил бы это с порога.

Недели три назад, когда он зашел в её кабинет по делам, то сразу обратил внимание на цветы. И укоризненно сказал: «Цветы надо поливать. И разговаривать с ними».

– О чем? – засмеялась тогда Инга.

– Скажи, что любишь их. Что тебе нравится, как они цветут. Что на улице весна. Обо мне расскажи им…

Инга только удивленно моргала. Она и не предполагала в Вадиме такой тонкости.

– Ну что ты молчишь, Ингусь? Не знал, что ты такая пугливая?

– Ох, пугливая! – весело пропела Инга и прыгнула за компьютер, чтобы скрыть замешательство.