Женщины Иномирья. Половое превосходство

Взахлёб и запинаясь, она чеканила о том, как и куда садиться, как регулировать степень нагрузки. Ошибалась, извинялась, краснела и волновалась. Вскоре Макс разобрался что к чему и мог уже сам ориентироваться по другим тренажёрам. Он и не рассчитывал на халяву, как было на кораблях в стимуляторах мышц. На Радуге будущие воины и даже воины достигали совершенства своим трудом.

— Спасибо, Селеста, — прервал землянин мягко. — Если ты не против, я приступлю.

Кадетка смирно встала в сторонке наблюдать за его тренировками.

— Если ты куда — то спешишь, то я не держу, — произнес Макс, сделав один подход.

— Не велено уходить, — выдала Селеста с довольной мордахой.

Ей очень понравилось, как выглядели мышцы мужчины в напряжении. И хорошо, что мастер Мираида приказала быть с ним до конца тренировки.

— Тогда давай тоже занимайся, — пожал плечами Рябой, чувствуя, что такая навязчивость доставляет ему некоторую неловкость.

— Что мне делать, мастер? — Едва ли не в рот заглянула ученица.

— Покачай ягодицы, ноги, я не знаю, что вы обычно тут качаете.

— Здесь нам нельзя заниматься, мастер. Этот зал только для воинов второго круга и выше. Мы обычно бегаем, прыгаем и лазим по деревьям. Если госпожа узнает, что я здесь занималась, меня накажут.

Селеста сама не ожидала, что так разоткровенничается перед мужчиной. Макс пожал плечами и начал свою программу занятий, ориентированную на имеющиеся агрегаты.

Вскоре он привык к тому, что за ним смотрит девчушка во все глаза, скромно посиживая на скамейке одного из агрегатов. Сейчас у её группы занятия по истории и следом по математике, которые она не любила и к которым не подготовила домашнего задания из — за карцера, в котором просидела сутки. Учителей не волновали причины дисциплинарного характера, ей бы влетело вдвойне. Поэтому ученице очень повезло, что мастер дала именно ей это поручение.

В зале появилась посторонняя. Кто бы сомневался, что Пятьдесят пятая не упустит возможности вновь подействовать на нервы землянину.

Сунув свой курносый нос прямо под тренажёр, она поздоровалась, как ни в чём не бывало. У землянина возникло желание прямо здесь взять её за неубранные чёрные волосы и оттрепать, как следует. Эта сука здесь сияла, тогда как Сара гнила в темнице по её наговорам. Но Макс сдержался, нельзя было вестись на провокации.

— Решила задницу покачать? — Произнёс Макс, напрягая бицепс до выступающих вен. — Тебе бы не мешало.

— И зачем? — Скривилась Рахена.

— Действительно, не за чем, — подколол Рябой. — Чего припёрлась?

Рахена жестом отогнала Селесту подальше, чтобы та не подслушивала.

— Ты почему такой невежливый? Думаешь Пятнадцатая тебя защитит? — Прошипела угрожающе. — Вряд ли она что — то сможет противопоставить всему Совету.

— Тогда чего ты ядом плещешь ходишь? — Усмехнулся Макс, расшатывая женщину ещё больше. — Как будет, так будет, не тебе решать.

— Считаешь, из — под крыла Тринадцатой можешь тявкать? — Не унималась Рахена. — Чтобы ты знал, её считают в Совете старой ополоумевшей старухой. Если она хочет семя, она его получит от тебя. Половина Совета склонна, что пора тебе прекратить разгуливать тут, как у себя дома. Тебе отрежут конечности и поместят в маленькую капсулу тело, чтобы ты не подох раньше времени. Для семени руки и ноги не нужны. Поэтому не стоит ничего качать, напрасная трата времени.

Поднялся, борясь с желанием придушить прямо тут, встал в полный рост, нависая над курносой гиеной.

Рахена поймала себя на мысли, что ей вдруг стало страшно, оставшись с ним здесь без охраны.

— Если вы нас так ненавидите, зачем было прилетать и устраивать грандиозные стройки в Солнечной системе? Почему не оставили нас в покое? Что вам от нас надо? — Рубанул прямой вопрос и пошёл к следующему тренажёру, выпускать пар.

— Идиот, мы хотели, чтобы вы не достались орбиталам, только и всего, — раздался ответ. — Если бы они заполучили столько людских ресурсов, то легко бы сумели нас победить.

— Ясно, ни себе, ни людям.

— Орбиталы давно уже не люди.

— Как и вы, просто фригидные бабы, — бросил землянин, усаживаясь для выполнения упражнений на трицепс. — У тебя есть хоть какие — то радости в жизни? Любовь в сердце? Стремления в мозгу? В чём твоё счастье, Рахена?

Пятьдесят пятая хотела выдать пару язвительных фраз, но с каждым мгновением её всё больше захватывала тоска. И что — то точило сердце. Она не хотела показывать врагу своих слабостей. Именно поэтому, выдержав паузу, она спокойным тоном ранила его прямо в сердце.