Женщины, которые любят слишком сильно. Если для вас «любить» означает «страдать», эта книга изменит вашу жизнь

В семнадцать лет я познакомилась со своим первым мужем. У него были неприятности в школе, и он был на грани исключения. Его отец и мать развелись, но продолжали выяснять отношения. По сравнению с его положением моя жизнь казалась вполне сносной. Можно было слегка расслабиться, не так остро чувствовать стыд. К тому же, конечно, я его очень жалела. Он был бунтарь, но я думала, все дело в том, что до меня его никто не понимал.

К тому же у меня IQ[5] был, как минимум, на двадцать баллов выше, чем у него. Я нуждалась в этом перевесе, но и его едва хватало, чтобы я могла ощущать себя ровней и верить, что меня не оставят ради кого-то лучшего.

Мои отношения с мужем (а мы прожили вместе двенадцать лет) строились на том, что я отказывалась принять его таким, какой он есть, и пыталась сделать другим, каким хотела видеть. Я была уверена: слушайся он меня в том, как нужно воспитывать наших детей, вести дела, общаться с родителями, жизнь его была бы гораздо счастливее, а мнение о себе значительно выше. Я продолжала учиться и выбрала специальностью, конечно же, психологию. В моей жизни царили сплошной хаос и страдание, а я училась тому, как нужно помогать другим. Справедливости ради должна сказать, что я всегда старалась найти ответы, но считала, что главное условие для счастья – заставить его измениться. Он не оплачивал счета и не платил налоги, давал мне и детям обещания, которые не выполнял, приводил в ярость своих клиентов, которые звонили мне и жаловались, что он не довел до конца начатую работу.

Я не могла его оставить, пока не убедилась окончательно, что представляет собой мой муж на самом деле, не перестала думать о том, каким я хотела бы его видеть. Последние три месяца нашей семейной жизни я наблюдала – не читала непрерывные нотации, а просто молча смотрела. Тогда-то я и осознала, что с тем человеком, которым он является на самом деле, я жить не могу. До сих пор я ждала часа, когда смогу полюбить того замечательного мужчину, которым он станет с моей помощью. Только надежда, что он изменится ради меня, придавала мне силы все эти годы.

Правда, тогда я еще не понимала, что усвоила привычную модель – выбирать мужчин, которые, на мой взгляд, не так уж хороши сами по себе и нуждаются в моей помощи. Это дошло до меня только после еще нескольких связей с никчемными мужчинами: один был наркоман, другой – гомосексуалист, третий – импотент, а четвертый, с которым мы прожили довольно долго, был, по его словам, очень несчастен в браке. Когда этот роман закончился крахом, я уже больше не могла верить, что мне просто не везет. Стало ясно: в том, что со мной происходит, отчасти виновата я сама.

К тому времени я была дипломированным психологом, и вся моя жизнь вращалась вокруг помощи другим. Теперь я знаю, что среди моих коллег полно людей вроде меня. Весь день помогая людям на работе, они потом ощущают потребность «помогать» своим близким. Мой метод общения с сыновьями заключался в том, чтобы напоминать, ободрять, поучать и беспокоиться за них. О любви я знала только одно: нужно стараться помогать людям и заботиться о них. Я даже не подозревала, что можно принимать людей такими, какие они есть. Может быть, все дело в том, что я никогда не принимала саму себя.

И тут судьба обошлась со мной милостиво. Моя жизнь развалилась. Едва закончился мой роман с женатым мужчиной, как у обоих сыновей начались трения с законом, а у меня – неприятности со здоровьем. Мне уже не хватало сил на то, чтобы заботиться обо всех остальных. И тогда полицейский, осуществлявший надзор за моим сыном, которого осудили условно, сказал: «Вы бы лучше позаботились о себе». И почему-то я сумела услышать этот его совет. После всех этих лет, отданных изучению и практике психологии, именно ему удалось до меня достучаться. В результате у меня будто пелена спала с глаз, и я увидела всю глубину своей ненависти к себе.

Одним из самых тяжелых открытий стало то, что моя мать не хотела брать на себя ответственность, связанную с моим воспитанием. Я была ей не нужна, и точка. Теперь, став взрослой, я могу понять, как ей было трудно. Но, вечно намекая на других людей, которым я не нужна, она на самом деле говорила о себе. И я, хоть и была мала, каким-то образом это понимала, только не могла взглянуть правде в глаза и поэтому делала вид, что ее не существует. Очень скоро для меня перестало существовать очень многое. Я не позволяла себе слышать придирки, которыми она меня осыпала, или видеть, как она злится, когда мне весело. Слишком страшно было ощущать ту враждебность, которой она меня окружила, поэтому я перестала чувствовать и реагировать и направила всю энергию на то, чтобы быть хорошей и помогать другим. Пока я была занята другими людьми, было некогда обращать внимание на себя, чувствовать собственную боль.