Читаем Женщины-маньяки полностью

Женщины-маньяки

Олег Владимирович Мазурин , Олег Мазурин

Знамена вверх!В шеренгах, плотно слитых,С.А. идут,Спокойны и тверды.Друзей, РотфронтомИ реакцией убитых,Шагают душиВ наши встав ряды.Свободен путьДля наших батальонов!Свободен путьДля штурмовых колонн!Глядят на свастикуС надеждой миллионы.День тьму прорвет,Даст хлеб и волю он.В последний разСигнал сыграют сбора!Любой из насК борьбе готов давно.Повсюду наши флагиБудут реять скоро!Неволе длитьсяДолго не дано!..

Кох перешла на шепот, слишком уж громко звучит гимн в казематной тишине — вдруг услышит надзирательница и зайдет. Слезы накатились на глаза Эльзы: эх, какие времена были! НДСАП, Гитлер, Германия. Но надо спешить: вдруг заглянет надзиратель и успеет вынуть ее из петли.

"Итак, прощай сынок, надеюсь, ты меня простишь позднее. И Хайль, Гитлер! Мы скоро встретимся на небесах мой Фюрер!.."

Эльза шагнула вперед… Табурет, покачнувшись, упал. Петля захлестнула горло, и самоубийца беспомощно задергала в воздухе ногами…

Под тяжестью тела скрученная ткань все сильнее затягивало горло. Доступ кислорода в легкие прекратился. И сразу жар прихлынул к ее вискам, и зашумело в голове. Становилось все горячее и горячее… Углекислый газ все больше и больше заполнял кровь и легочные ткани…

Эльза стала биться в конвульсиях: она задыхалась. И вот она дернулась раз, другой — и затихла. Все — паралич дыхательных путей. Наступила странгуляционная асфиксия. Сердце еще несколько секунд билось в уже мертвом теле и остановилось. Эта была клиническая смерть. На всё про все ушло четыре минуты. После остановки человеческого мотора приток крови в мозг прекратился, и он, лишенный привычного питания, стал постепенно отмирать…

Через пять минут мозг погас. Теперь уже наступила смерть биологическая…

"Бухенвальдская ведьма", она же — "фрау Абажур", она же — "Волчица СС", она же — "Фрау Смерть", а в миру — Эльза Кох-Кёлер на сто процентов была мертва. И не один врач-реаниматолог не мог уже ее воскресить. Мог лишь Всевышний, но так она пошла против его закона: "Возлюби ближнего своего", и загубила сотни человеческих душ, то лишалась права на оживление.

…Когда зашла надзирательница, Бухенвальдская ведьма висела на решетке со страшной гримасой на лице, с выпученными глазами и вывалившимся языком. Говорят, что смерть не красит человека. Это правда. В данном случае старуха-смерть отомстила за души всех замученных нацисткой людей, разрисовав лицо маньячки страшными жутчайшими красками. Действительно так ужасно убийца выглядела, что охранницу стошнило…

Вскоре в камере появились тюремные медики и констатировали смерть осужденной от удушья. Чудовища по имени Эльза Кох больше не стало на земле.

Интересная деталь. Изучая множество биографий разных маньячек, замечена одна характерная особенность. Те, кто с неизнеснимым наслаждением и диким зверством убивает других людей, очень приочень ценят свою драгоценную жизнь. И редко кто из них кончает жизнь самоубийством. Даже получая пожизненное заключение, попадая в психбольницы и монастырские ямы, в самые тяжелые и невыносимые условия, они очень хотят жить. Причем до глубокой старости. И явно не собираются накладывать на себя руки. Вспомним Дарью Салтыкову, вспомним Джейн Топпан. Что касается случая с нашей "героини",то здесь в ее желании уйти из мира виновата только фанатичность и преданность самой Кох.

По теории известного американского психоаналитика Эрика Эриксона кризис истории всегда непосредственно влияет на кризис личности. Если ломается один строй и на смену приходит другой, то те люди, которые привыкли к старому строю, явно не примут новый и будут яростно ему сопротивляться и их идентичность разрушиться. Они потеряются в новых условиях, пропадут, погибнут. Вот произошло поражение немецко-фашисткой Германии во второй мировой войне, и те преданные солдаты, что отождествляли себя с непобедимой страной и партией лишились своего Я и морально и физически "сгорели" в топке истории. Вспомним, как эмигранты-белогвардейцы потеряв царскую Россию и родину морально опускались, сходили с ума, спивались, заболевали тяжелыми болезнями и умирали. Крах дореволюционной России — был их личностным крахом.

Так было и с Эльзой Кох.

Без великой Германии, партии и Гитлера она не представляла себе дальнейшую жизнь. А надежд на то что Третий Рейх восстанет как птица Феникс из пепла у нее уже не было.

И она задушилась.