Женщины на российском престоле

Осенью 1735 года Россия неожиданно начала войну против Турции. В XVIII веке это была вторая – после Прутского похода 1711 года – русско-турецкая война. А всего же два века противостояния, с 1676 по 1878 год, турки и русские проливали кровь друг друга в одиннадцати войнах в общей сложности тридцать лет. Это была борьба за господство над Черным морем, Балканами, Кавказом, за победу одних религиозных принципов над другими. Борьба с «неверными» за расширение земель ислама была для другой стороны борьбой с «басурманами», за изгнание их из Константинополя, который уже для десяти поколений турок был родным Истамбулом.

Главнокомандующий русской армией Миних составил план войны, которая через четыре года должна была закончиться торжественным вступлением русских войск в Константинополь и водружением креста на Святую Софию – поруганную святыню православия. Как и много раз позже, жизнь показала нереальность подобных планов, хотя начало войны было успешным: весной 1736 года сдался Азов и в мае наступил черед вассала Турции – Крымского ханства. Русские войска через Перекоп вторглись на Крымский полуостров. Так начался последний акт драмы русско-крымских отношений. Ему предшествовали жестокие набеги татарских орд на южные пределы России, годы достаточно мирного соседства, но никогда эти отношения не становились дружественными. Крым воспринимался в России как «гнездо разбойников», и теперь Миних получил указ разорить его дотла. Русские войска беспрепятственно углубились в Крым, татары отступили в горы, запылали крымские аулы и города, был разграблен и сожжен великолепный ханский дворец в Бахчисарае. Но вскоре повальная смертность от дизентерии, жары, недоедания стала опустошать ряды русской армии, и она поспешно покинула Крым, устилая путь трупами своих солдат. Впоследствии в ходе войны русские еще дважды вторгались в Крым, уничтожая все, что не удалось уничтожить в первый раз.

В военных действиях против Турции, которые развернулись в Причерноморье и Молдавии, преимущество было на русской стороне: в 1737 году был взят Очаков – важнейшая турецкая крепость в Причерноморье, в 1739 году турки потерпели поражение под Ставучанами, сдали Хотин и Яссы. Но война все же шла не по плану Миниха. Потери были огромны – не менее ста тысяч человек, причем люди чаще гибли не под пулями турок и стрелами татар, а от болезней, непривычно жаркого климата. Ведение боевых действий было не продуманным, снабжение армии – из рук вон плохим. Миних не сумел приспособиться к особым условиям войны на юге, не щадил солдат, которые, повинуясь указам фельдмаршала, двигались по степи в огромном каре и от жары, пыли, усталости и голода замертво падали прямо в строю.

Но самым серьезным недостатком Миниха было полное неумение использовать результаты достигнутых побед. Все завоеванные крепости (кроме Азова) пришлось оставить, каждая кампания начиналась не с завоеванных рубежей, а из глубокого тыла. Не были согласованы военные действия со вступившей в войну Австрией.

Неудачной была и дипломатическая работа правительства Анны Иоанновны. На Немировском мирном конгрессе 1738 года туркам были предъявлены чрезмерные территориальные требования, не обеспеченные соответствующими им победами оружия, и переговоры сорвались. Белградский мир 1739 года, заключенный от имени России французскими дипломатами, не был победоносным. Россия получила лишь Азов, некоторые территории на Украине и надежды на будущий успех в новой войне за Черноморское побережье, так как южное направление с той поры стало наиболее перспективным и многообещающим для имперской политики России.

Дела внутренние, царице скучные

Если рассказ о внешней политике времен так называемой «бироновщины» не оставляет сомнений в том, что в царствование Анны Иоанновны имперские интересы Российской империи оставались в центре внимания правительства, как и в другие времена, то теперь нужно коснуться дел внутренних, для императрицы скучных. Эта политика была сформулирована под сильным влиянием событий начала 1730 года, точнее – под влиянием дворянского движения. Пойти на политические уступки дворянам и поделиться с ними властью царица, разумеется, не могла, но и не учитывать их многочисленные претензии к самодержице также не решилась. Это и определило направление внутренней политики на 1730-е годы. Именно тогда российскому дворянству, которое – если следовать за обличителями «бироновщины» – должно было стонать под игом иностранных эксплуататоров, начинают делать такие послабления, о которых при Петре Великом было трудно и помыслить.