Женщины – наше всё (лучшее) 1 том

– И когда ящик начинает срабатывать?

– С того самого момента, как только закроется крышка.

Колпвайзинин усмехнулся, глядя на лежащего, а тот произнес:

– Кстати вам смешно, а самый лучший утилизатор – это именно гроб. Поэтому наши конструкторы, не мудрствуя лукаво, взяли прототип прямо из жизни, из практики.

Вид лежащего продавца навел скуку или больше того тоску на Колпвайзинина. Нельзя сказать, чтобы он был особо очень потрясен. Когда происходит что-нибудь сверхъестественное, только тупые, умственно ограниченные люди не в состоянии этого принять. Колпвайзинин, несомненно, был не из их числа. Он был блестяще подготовлен к восприятию чуда. Кроме того, вид гроба в некоторых случаях обычно убеждает самых недоверчивых и легкомысленных в далеко идущих планах задуматься о душе.

Он резко взял крышку в руки, и коммивояжер с ужасом на лице как полоумный выскочил из гроба.

Несчастный вид коротышки сказал всё, и Колпвайзинин для себя решивший, махнул рукой:

– Оставьте.

Колпвайзинин сидел с сигаретой в просторной прохладной гостиной и перебирал в памяти недавние события. Элеонтина задержалась на сохранении. Почему-то не выходила из головы теща. Да, несомненно, у Маргариты было немало различных достоинств, но чуткость и трезвый ум, прислушаться к чужим планам, конкретно, к его, к сожалению, не входили в их перечень, так что наивно было ожидать от нее позитивного поворота. Напротив, на одной табуретке лежал утилизатор, на другой удвоитель. Крышки стояли вертикально, прислоненные к стене. “Оригинально, вот будет потеха!” – подумал Колпвайзинин. Он поставил всё в кладовую и стал думать, в каком костюме лучше всего лежать в утилизаторе теще. Лучшим осознанием этого послужило не уходящее из головы высказывание агента по продажам: “Абсолютный императив – человек стремится к реализации своего высокого звания и смысла жизни, заранее подходя к черте достойного существования”.

Вечером того же дня Маргарита пришла сама. На столе ее ждала бутылка шампанского. Потом Колпвайзинин принес еще одну бутылку, и еще. Последний бокал шампанского с клофелином разморил ее вчистую. Он посмотрел на тещу. Внезапно его глаза наполнились слезами, его даже обуяло подобие страха с сочувствием. Маргарита умерла, она действительно отдала Богу душу.

– Маргарита! – хрипло воскликнул он. – Пожалуйста, не уходи! Пожалуйста! Не покидай нашу землю! Нам с Элеонтиной без тебя будет тяжело продолжать жизнь!

Прямо в бледно-салатовом пеньюаре он уложил тещу в бархат утилизатора, формы которой точно вписались в габарит. Потрогал грудь, сердце её продолжало биться.

Маргарита лежала без движения, и он опустился на колени перед ней.

– Пожалуйста, Маргарита, пожалей нас, свою дочку и любимого зятя. Ты скрадывала наши печали, ты делала этот мир еще светлей! – Колпвайзинин наклонился и стал покрывать лицо тёщи поцелуями. И почувствовал обжигающее прикосновение её языка.

Она вдруг открыла глаза, на её лице сияла горделивая улыбка.

– Ты настоящий зять и по-настоящему плачешь, – прошептала она. – Самый прекрасный зять в мире! – Она медленно закрыла глаза.

Колпвайзинин напоследок бросил взгляд и отметил про себя, что, несмотря на нахождение в утилизаторе и стеснённое положение, теща все еще умеет себя обворожительно подать своим флером настоящим эстетам-мужчинам: какая у нее большая, впрочем, лишенная вульгарностей пышная грудь, а какие широкие бедра, а стройные сильные ноги!

– Прощай, мамочка… – прошептал он и мягко опустил прекрасную, на длинном стебле, черную розу на скрещение рук.

Еще долгим взглядом он молча смотрел в утилизатор. Верить или не верить в воскрешение? Много пить нельзя, захотелось спать, и он боялся упасть в ящик на тещу, чтобы с ней на пару не попасть в биосферу. Слезы застилали ему глаза, желваки нервно пульсировали у рта. “Всё нормально, всё естественно, – соображал он, – круговорот веществ в природе, прах к праху, пыль к пыли”.

Всю свою жизнь Маргарита ненавидела холод и темноту, и вот это сбывается. Свет непременно надо ей оставить. Зять поставил зажженную свечу ей в руки. “Это последнее наше прощание… Конечно, мне будет очень недоставать ее”, – рассуждал он.

Еще он подумал, сможет ли музыка согреть душу тещи, и включил ее на полную мощность. Маргарита даже не вздрогнула. Да, ему будет очень непросто свыкнуться с постигшей его утратой…

Вдруг Маргарита снова дернулась.

– Я люблю тебя…

“Какая надоедливая теща!” Колпвайзинин постарался быстро и точно уложить крышку.

Колпвайзинин проснулся, когда яркие солнечные лучи вовсю заливали спальню. Странно, сегодня третий день, а никаких известий. Рядом стояла прислуга с чашкой кофе, от которого шел горячий пар. Колпвайзинин сделал глоток и обжег горло.

– Который час? – всполошился он.

– Двенадцать.

– Как, разве полдень! – ахнул он.