Женщины не любят ждать

– Мужчинам много чего бывает нужно, – сказал я и стал внимательно следить за одним серфбордистом. Он забирался на гребень большой волны, делал несколько мастерских маневров на своей доске – направлял ее сначала вправо, потом резко влево – и, установив равновесие, устремлялся вместе с волной вперед. Это было великолепное зрелище.

– Не очень-то вы общительны, – заметила Мириам.

Я неопределенно хмыкнул, и она тоже усмехнулась.

– Мне это нравится. Я буду называть вас Дональд, ладно? А вы зовите меня Мира. Где вы остановились?

– В «Моане».

– Я каждый день в это время хожу сюда купаться, – объявила она.

– А я ждал не дождался, когда смогу выбраться на пляж, – сказал я. – Вода отличная, правда?

Она кивнула.

– Вы катались на гавайских каноэ?

Я отрицательно покачал головой.

– Вон, видите, плывет одно? Они сначала уходят далеко, в большие волны, а потом перед какой-нибудь особенно высокой волной разворачиваются и гребут к берегу. Когда волна начинает их накрывать, они ускоряются, и их поднимает на самый верх. Там нужно сделать несколько умелых маневров, после чего всем можно расслабиться и катиться на гребне со страшной скоростью почти целую милю.

– Звучит заманчиво, – сказал я.

– Ничего более восхитительного я в жизни не видела. А вы никогда не катались?

– Нет.

– Тогда я должна вас просветить, – решительно сказала она. – Я угощаю!

Она снова подала знак мальчику на пляже, и тот стал семафорить руками.

Через минуту к нам подошло каноэ, и Мириам, взяв меня за руку, сказала:

– Пойдемте, Дональд. Я хочу, чтобы вы сели прямо на носу – там впечатления самые потрясающие. Вас ждет такое, что вы надолго запомните.

Я не видел причин, почему мне надо было отказываться. Бог даст, Стефенсон Бикнел и Берта Кул пока что на пляже не появятся.

Мы залезли в каноэ и усердно налегли на весла. Сзади сидело трое гавайцев – здоровые мужчины, отличные гребцы. Вряд ли мы сильно им помогали, но, по крайней мере, для меня это было неплохое упражнение и приятное развлечение после пяти дней безделья на корабле.

Скоро мы выбрались туда, где ходили уже высокие валы.

Мириам принялась мне объяснять:

– С этой стороны остров окружает внешний коралловый риф. Он почти выходит к поверхности воды, поэтому огромные волны, которые несутся из океана, разбиваются здесь на более мелкие. Эти уже не разбиваются и не рассыпаются; у них появляются гребни, и они мчатся к берегу ровными линиями со скоростью десять или пятнадцать миль в час, прямо до самого пляжа. Совершенно ошеломляющее ощущение. Несешься в водовороте пены и…

– Гребите, гребите! – прервал ее крик гавайцев.

Мы принялись грести изо всех сил, уже в сторону берега; каноэ быстро заскользило по воде. Я оглянулся через плечо. Нас нагонял огромный вал высотой футов в десять – величественная масса воды, плавно вздымающаяся к небесам и увенчанная на гребне полосой шипящей белой пены. Нас подхватило и понесло вверх, словно на лифте.

– Гребите, гребите! – продолжали кричать гавайцы, а потом вдруг прозвучала команда: – Весла в лодку!

Мы вытащили весла, и один из гавайцев – видимо, главный – сделал несколько ловких гребков, точно поставив каноэ кормой к набегавшей сверху полосе кипящей пены.

И мы понеслись вперед. По обе стороны от нас вода, рассекаемая корпусом лодки, разлеталась хрупкими дугообразными волнами; позади бушевал бурун, а впереди расстилалась безмятежная синяя гладь. Теплый воздух бил мне в лицо и свистел в ушах; на солнце сверкали мириады бриллиантовых брызг. И чем дальше мы летели, тем быстрее, казалось, нес нашу лодку могучий вал.

Я оглянулся на Мириам. Она раскинула руки, ветер рвал ее волосы, а глаза сияли от наслаждения. Наши взгляды встретились, и она послала мне воздушный поцелуй. Я помахал ей рукой и стал снова следить за полетом нашего каноэ.

Мы сделали четыре или пять рейсов и лишь тогда решили, что уже хватит.

Когда мы вылезли из каноэ, Мира предложила:

– Посидим немножко на пляже, Дональд. Я хочу с вами поговорить.

Я уселся рядом с ней, расслабил натруженные мышцы и почувствовал себя совершенно счастливым.

– Мне кажется, – осторожно спросила Мира, – вы уже знаете из разговора с Нормой, что у меня неприятности?

– Норма не особенно распространяется о чужих делах.

Она рассмеялась.

– Да, и все же вы о них знаете, не так ли?

– У вас действительно неприятности?

– Ну, тогда слушайте, – начала она. – В Нью-Йорке я жила бурной жизнью, ни о чем не думала, гуляла и развлекалась, как могла. Один раз я поехала в морское путешествие. Я вообще очень люблю путешествовать. А в тот раз познакомилась с Эзрой Вудфордом. Эзра был гораздо старше меня, – продолжала Мира. – Он и выглядел на свои годы, и вел себя соответствующе – довольно старомодно. Но человек он был очень приятный, и мы подружились. Денег у него была куча. Короче говоря, он сделал мне предложение. Он понимал, что любить его я не могла, но считал, что это и не обязательно. Он надеялся, что я смогу стать ему другом, которого у него не было, и что он тоже сможет доставить мне радость. Он обещал после смерти оставить мне половину своего состояния.

– И вы вышли за него замуж?

– Да.