Женщины Великого века

Поскольку он не собирался оставлять племянницу в своем уютном гнездышке, дабы его не беспокоили ночами серенады, а днем – осаждавшие дом кандидаты в мужья, аббат принял мудрое решение, а именно: поместил Шарлотту в монастырь урсулинок, находившийся там же, в Монпелье. Обитель эта заслуженно пользовалась прекрасной репутацией и могла помочь ему в деле воспитания столь привлекательной юной особы. Под присмотром добродетельных монахинь Шарлотте предстояло стать настоящей женщиной, то есть образцовой будущей супругой и матерью, пока достопочтенный аббат не отыщет какую-нибудь редкую птицу, достойную этого живого чуда.

Главная загвоздка была в том, что редкая птица уже была найдена, причем без малейшего участия дядюшки. Избранником Шарлотты стал Фулкранд Дю Боск, сын мессира Гаспара де Клермона де Кастелно, виконта Дю Боска и его жены Жюльетты де Рокфей. Восемнадцатилетний юноша атлетического сложения был так хорош собой, что по нему вздыхали все девицы округи – от Боска, что неподалеку от Роже, до Монматона[92], тоже принадлежавшего его семье. Семейство, кстати, было очень почтенным: знатность рода и размеры состояния ни у кого не вызывали сомнений. Так что было трудно понять, почему аббат де Псалмоди (чем не имя для певца Божьего!) ответил решительным отказом и на это предложение о супружестве, которое ему направили Дю Боски. Правда, оно стало уже четырнадцатым по счету, но ведь Шарлотта потихоньку подрастала, а согласись аббат немедленно, он бы избавил от головной боли всю провинцию, заткнул бы слишком болтливые рты да притом уберег бы Шарлотту от горьких слез.

Но аббат де Псалмоди имел на этот счет собственное мнение: он выдаст племянницу за того, кого выберет сам, и не собирался отступать от этого плана. Шарлотта отправится к урсулинкам, и всё тут! И пусть больше не заговаривают с ним о ее замужестве! Но как же он плохо знал женскую природу в целом, а в частности – натуру племянницы.

* * *

На все монастыри, где временно находились благородные девицы, распространялось правило: каникулы воспитанницы должны были проводить в своей семье или у родственников. Так было принято и в обители урсулинок. Когда наступило лето 1658 года, племянница аббата де Псалмоди поехала в Фонткод ле-Бен, местечко рядом с Монпелье, в поместье советника Ла-Роша, дочь которого Марта два года назад вышла замуж за Антуана де Кальвьера, двоюродного брата Шарлотты. Любезные, веселого нрава Ла-Роши нравились девушке, и она любила у них гостить. Однако в этот раз в отъезде на каникулы она видела лишь способ вырваться из ворот монастыря. И она предупредила юного Фулкранда Дю Боска, сообщив день и час своего отъезда в Фонткод.

«Если Вы проявите довольно смелости и решимости, о чем вы мне столько раз говорили, то этим вечером я буду в Ваших объятиях», – написала Шарлотта с редкими для ее возраста отвагой и хладнокровием.

Фулкранд был не только смел и решителен сверх меры, он сгорал от желания поскорее заключить в многообещающие объятия свою ненаглядную подругу. Взяв несколько слуг, юноша отправился в указанное место, где должна была проехать карета, жаль только, что это место находилось слишком близко от Фонткода. Крики дуэньи, сопровождавшей Шарлотту, без труда достигли ушей обитателей замка, которые сбежались туда шумной толпой… и затея Фулкранда провалилась.

А заодно и Шарлотты. Ла-Роши, осознавшие, чем они рисковали, быстро предупредили аббата де Псалмоди, и прилежный опекун немедленно вернул беглянку в монастырь под присмотр бдительных сестер, обрадовав ее приятной перспективой провести в монастыре все каникулы в качестве наказания. Но это ничуть не обескуражило юную рабу любви. Она лишь передернула плечиками и тут же написала Фулкранду новое послание, чтобы предупредить его об изменениях, внесенных в ее планы, призывая юношу напрячь воображение и «придумать что-нибудь».

* * *

Единственным решением оставалось… взять монастырь штурмом. Но даже для такого смельчака, как Фулкранд, задача была не из легких. Ему требовалась помощь, и он отправился рассказать о своих трудностях кузену Жюлю де Клозелю, сыну председателя Счетной палаты Монпелье.

– Для нападения на монастырь нужно хотя бы к нему приблизиться, – сказал кузен Жюль, который был опытным малым. – О, я знаю, прямо напротив обители урсулинок есть отличный постоялый двор «Белая лошадь», откуда мы сможем наблюдать за тем, что происходит в интересующем нас месте.

– И что нам даст пустое созерцание этих допотопных стен? – разочарованно спросил Фулкранд.

– Подгадаем момент, которым мы сможем воспользоваться. Узнаем, например, кто поставляет туда провизию, разведаем все новости, касающиеся монастырской жизни. Поверь, занять позицию в «Белой лошади» очень даже стоит.

В конце концов Фулкранд дал себя убедить и вместе с Жюлем и целым отрядом слуг обосновался на постоялом дворе. Среди последних был некий Сентонж, на которого его хозяин возлагал самые большие надежды, поскольку тот был хитер как бес и владел особым талантом переодеваться в кого угодно. Заняв позиции, они стали ждать.