Женщины вокруг Наполеона

Обогащенный одним лишним опытом, но, может быть не более знающий, чем прежде, вернулся Наполеон на родину. Женщина не смогла приобрести над ним власти. Разнузданность и разврат не захватили его и даже не внушили ему к себе интереса. На Корсике он продолжал свой прежний замкнутый образ жизни. Но его отпуск окончился, а с ним и прекрасное, дивное время, проведенное в родной стране.

Полк Ла-Фер между тем, с 1787 года, переменил место своей стоянки и находился теперь в Оксоне. Туда лейтенант Бонапарт вступил 1 июня 1788 года.

На рыночной площади Оксоны стоит памятник Наполеону. Один из барельефов представляет нам артиллерийского поручика Бонапарта, мечтательно прислонившегося к старому дубу, – одному из тех, которые еще и сейчас осеняют своими корявыми ветвями загородную улицу неподалеку от источника Отшельника. Наполеон любил дорогу к этому источнику. Ничто не тревожило его там. Только шорох листьев да плеск воды нарушали тишину. Здесь он мог в полном уединении предаваться своим мыслям, которые всецело были поглощены его родимым островом. Мечтательно и задумчиво ходил он взад и вперед, заложив руки за спину, с книгой или с несколькими чистыми листочками бумаги, куда он заносил свои заметки. Иногда он останавливался, машинально и бессознательно чертил концом сабли на песке геометрические фигуры и, казалось, был далеко от будничной действительности.

Часто он заходил отдохнуть в деревню Виллер-Ротен, в имение арендатора Мерсере. Одно время летом он перенес даже туда свои книги и карты и работал в тени могучей липы, среди деревенской тишины и безлюдья.

Но только ли драгоценная тишина деревни и прекрасное молоко арендатора привлекали молодого Бонапарта в Виллер-Ротен? У Мерсере была дочь, юная и свежая, как утро. По-видимому, она была предметом робких ухаживаний лейтенанта Бонапарта. Он звал ее «своей маленькой Мари» и подарил ей шелковый платочек и серебряное колечко, – скромные сувениры, имевшие, однако, в глазах их обладательницы больше ценности, чем все сокровища, которые впоследствии император мог положить к ее ногам.

Менее сентиментальными являются нам отношения Наполеона к кокетливой мадам Ноден. Ее муж был военным комиссаром в Оксоне, и лейтенант Бонапарт был желанным гостем в доме Ноденов. Говорят, что он был еще более желанным гостем тогда, когда сам г-н Ноден был в отсутствии. Несомненно только то, что когда Наполеона уже не было в Оксоне, он обменивался письмами с мадам Ноден. Он вспоминал о ней и позднее и назначил Нодена во время Империи генерал-интендантом инвалидного ведомства.

Мария Мерсере и мадам Ноден не были единственными женщинами, с которыми лейтенант Бонапарт завязал знакомство в своем втором гарнизоне. Одна молодая девушка из буржуазной среды по имени Манеска Пилле привлекла также к себе его внимание. Она была падчерицей богатого торговца дровами Шабера и имела хорошее приданое, потому что Наполеон, как кажется, имел намерение жениться на ней. Возможно, что он даже делал попытку просить ее руки, но родственникам девушки этот брак с бедным офицером без будущности и без состояния показался слишком невыгодным. Впрочем, Наполеон посетил дом г-на Шабера не больше двух-трех раз, принимал раза два участие в висте и в один из этих случаев написал на игральной дощечке из слоновой кости имя Манески. Этот единственный документ мимолетного чувства императора к дочери дровяного торговца сохраняется в оксонской городской библиотеке. На темных локонах Манески не суждено было блестеть маленькой короне, которую Наполеон пятнадцать лет спустя возложил на другую женскую голову.

Итак, мы видим, что для Наполеона дело не обошлось совсем без женских знакомств во время его пребывания в Оксоне. И Костон, биограф его юности, не прав, когда утверждает, что никто не слыхал о каких-либо галантных приключениях Бонапарта в бытность его в Оксоне. Несомненно, что Наполеон не разыгрывал из себя святошу и тогда, когда его товарищи в 1789 году, зимой, давали бал местным гризеткам, и принимал в нем деятельное участие.