Женщины вокруг Наполеона

Когда он вернулся из Трианона в Тюильри, то сразу почувствовал пустоту в огромном дворце, с тех пор как Жозефина не жила больше в нем. «Мне было очень грустно, когда я снова очутился в Тюильри, – говорит он ей в одном письме. – Огромный дворец показался мне таким пустым, и я почувствовал себя таким одиноким!» Действительно, он чувствовал себя словно покинутым; ему не хватало общества Жозефины. Однажды она посетила его вместе с Евгением и Гортензией, и уже на следующий день Наполеон писал ей: «Я был очень рад твоему вчерашнему посещению. Я чувствую, какое очарование имеет для меня твое общество». В том же самом письме он сообщает ей о том, что он привел в порядок ее счета. Его заботливость о Жозефине была та же, что и прежде. Он заботился об ее расходах, об ее хозяйстве и платил ее долги, если ей не хватало трех миллионов содержания, выдаваемых ей как бывшей императрице [15] .

«Я распорядился отпустить 100 000 франков в виде экстренной суммы для Мальмезона на 1810 год. Итак, ты можешь разводить растения, как тебе хочется. Распорядись этой суммой по полному своему усмотрению. Я также приказал заплатить за твое рубиновое украшение. Интендантство должно сбавить на него цену, потому что я не хочу, чтобы ювелиры обманывали меня. Оно и так мне будет стоить 400 000 франков.

Кроме того, я приказал, чтобы тот миллион, который причитается тебе из сумм на содержание двора, был передан в распоряжение твоего делопроизводителя для того, чтобы он покрыл из них твои долги. В кассе Мальмезона ты найдешь 5 600000 франков. Возьми их себе и обнови свое серебро и столовое белье.

Я приказал заказать для тебя очень красивый фарфоровый сервиз. Но к тебе придут сначала спросить твоего мнения, чтобы он действительно был хорош».

Так продолжал Наполеон заботиться о всех мелочах жизни Жозефины, для которой, пожалуй, даже волшебная лампа Алладина не смогла бы достать довольно сокровищ, чтобы удовлетворить всей ее жажды расточительности.

Приготовления ко второму браку, правда, отвлекли внимание императора от Жозефины, но он отнюдь не забывал о ней ни в этот период, ни в течение своей брачной жизни с Марией-Луизой. Когда он вернулся с Эльбы, он говорил секретарю кабинета Флери де-Шабулону: «Жозефина была чудная женщина и с большим здравым смыслом. Я горячо оплакивал ее потерю. День, в который я узнал об ее смерти, был несчастнейшим днем моей жизни».

Да, будь Жозефина на месте Марии-Луизы, она не оставила бы его. Она, наверное, сделала бы все зависящее от нее, чтобы соединиться с одиноким изгнанником, утешить его в страдании, скрасить ему последние дни его жизни. Если бы она была жива и если бы англичане выразили свое согласие, то, может быть, Жозефина поехала бы в качестве разведенной супруги на остров Св. Елены, чтобы разделить с Наполеоном его унижение, как когда-то она делила с ним его славу и почести. Тогда политика уже не была бы препятствием между ними. Оба они вновь зажили бы жизнью частных людей, не имея больше нужды сообразоваться с интересами государства. Разве Жозефина в 1814 году не воскликнула с отчаянием: «Зачем я согласилась тогда на этот развод? Зачем? Наполеон несчастен, и я не могу быть около него! Его обвиняют несправедливо. Кто может судить об этом лучше меня?».

Но смерть унесла Жозефину 29 мая 1814 года, вскоре после переселения Наполеона на Эльбу. По-видимому, она простудилась, гуляя раз вечером с императором Александром в парке Мальмезона, и эта простуда была причиной ее внезапной смерти. Ее последние слова были: «Эльба! Наполеон!».

До самой смерти Жозефина оставалась все той же любезной, доброй, кроткой, слабой, а также и расточительной женщиной, потому что она оставила после себя 3 миллиона долга, вместо того чтобы, как говорит Наполеон на острове Св. Елены, оставить своим наследникам, сообразно с ее огромными доходами, 50 – 60 миллионов состояния. В воспоминании последующих поколений Жозефина осталась навсегда супругой Наполеона. Развод с ее великим мужем, вместо того чтобы повредить ей, еще больше способствовал ее популярности. И вместе с императорской короной французский народ возложил терновый венец на ее многострадальное чело.

Глава VII Любовницы. Полина Фурес, царица Востока