Женщины, восставшие и побежденные

Друзья начали совещаться. Было решено всеми доступными способами узнать, не находятся ли здесь плененные женщины, изучить, насколько возможно, загадочных обитателей полярных подземелий и их жизнь.

— Однако, сказал Жуков, — я чувствую голод…

Он подозвал к себе чудовище, стоящее у двери, и знаками показал ему на рот.

Низко поклонилось страшное существо, и только лицо его перекосилось от ужаса и сверкнули ненавистью глаза.

Чудовище быстро пошло к двери, но в это время вошел карлик. Он шел бодрым и уверенным шагом, и казалось невозможным, что его тщедушное тело выдерживает на себе огромную и тяжелую голову.

— Вы не хотите ли подкрепиться?! — спросил он, соединившись с пластинками своих гостей.

— О, очень! — сказал Жуков за всех.

— Прошу вас следовать за мной!

В большом круглом зале он пригласил их сесть в глубокие кресла и помог им надеть на лица стеклянные маски с трубками, заходящими в стену.

— Отверните краны, — сказал карлик, — и нажмите педали у кресел!

Профессор Залесов, который записал свои ощущения, так говорил:

— Я почувствовал, что в меня вступает извне новая и могучая сила. Голод и жажда исчезли. Исчезла усталость. Я чувствовал себя обновленным!

По мере того, как друзья вдыхали в себя воздух, идущий по трубкам маски, глаза их начинали блестеть и быстрее двигалась кровь.

— Что это такое? — спросил Седельников.

— Вы приняли порцию живой энергии, — пояснил карлик. — Потерянную часть своих сил вы восстановили и, таким образом, обновили организм, не заставляя его усиленно вырабатывать все те вещества, которые при таком питании представляются бессмертными и служат лишь местом для хранения нужной энергии.

— Но откуда берете вы эту живую энергию? — спросил ученый.

— От «рамисов», — сказал карлик. — От тех существ, которые служат нам, работают для нас и питают нас. Вот, посмотрите!

С этими словами карлик открыл окно в стене, и когда Залесов заглянул в него, то увидел несколько знакомых уже чудовищ, оплетенных сетью тончайших проволок, концы которых входили в трубки масок.

Рамисы лежали на белых столах, бледные, изможденные. Их могучие мышцы ослабли, и тяжелыми веками были закрыты глаза. Они едва заметно дышали.

— Они окрепнут! — успокоил профессора карлик. — Им дадут сейчас их любимую пищу, и они снова будут готовы для питания нас…

Карлик водил гостей по дому и показывал им свои владения.

Это был великолепный дворец, построенный им из драгоценнейших минералов; сказочная окраска и блеск их увеличивались от негаснущего, тихо льющегося света.

Посреди дома находился обширный бассейн из ляпис-лазури, украшенный по углам золотыми группами бьющихся игуанодонов с ихтиозаврами.

— Эти чудовища живут еще в здешних водах и лесах? — спросил ученый, наклоняясь над хозяином и прикладывая разговорные пластинки к своему лбу.

— Нет! — тотчас же ответил карлик. — Они давно уже истреблены нами… Теперь остались только птицы и разные черви, но вы их увидите дальше.

Одна часть великолепного дворца была отдана под обширный сад. Здесь среди роскошной растительности, целого моря цветов и высоких трав порхали птицы. Они были меньше колибри. Пестрые комочки, яркие искорки носились среди листьев и цветов, гоняясь за мошками, которые светящимся облаком толклись над растениями или вспыхивающими точками носились по разным направлениям.

Карлик незаметно покинул своих гостей, и они вышли из дворца.

Ровными квадратами шли поля, засеянные пшеницей. Колосья ее были в несколько раз больше самых лучших пород зерновых хлебов, и когда Седельников захотел сосчитать зерна, то это ему не удалось. Досчитав до 300, он бросил колос на землю и полным нетерпения голосом воскликнул:

— Надоело! Что же мы будем делать? Так вот и станем все время ходить, а когда же действовать?

— Подожди! — ответил химик. — Дай осмотреться, дай сначала понять, как сложилась здесь жизнь, чтобы знать, в какую сторону направить наши поиски…

Они приближались к лесу. Профессор радовался, что любопытство его будет удовлетворено, и он изучит флору полярных подземелий. Но он ошибся в своих расчетах.

На самой опушке к ним подошел огромный рамис и, поднявшись, как медведь, на ноги, руками указывал путь обратно.

— Что, дружок? — спросил его Жуков и протянул ему руку.

Рамис осторожно взял ее, подержал и, повернув журналиста лицом к дому карлика, слегка толкнул его в спину.

— Нельзя? — спросил журналист, всем лицом своим и фигурой изображая вопрос.

— Огэ-э! — заворчал рамис и, скосив глаза на лес, сверкнул ими.

— Он кого-то ненавидит! — воскликнул Жуков.

— Мне кажется, что он кого-то боится… — поправил товарища Илья Максимович.

— Я думаю, что это вернее… — задумчиво произнес старый профессор.

— Попытаюсь-ка я с ним разговориться! — засмеялся журналист и, вынув из кармана кусок шоколада, часть его положил в рот, а другую протянул рамису.

Тот завертел его в руках, понюхал, а затем осторожно отправил в рот, шумно разгрызая его могучими челюстями. На его тупом лице показалась улыбка удовольствия. Он подошел, поднял Жукова и прижал его к груди, ласково ворча.

Журналист протянул ему еще один кусок и сказал:

— Кушай, милый, на здоровье!