Женщины, восставшие и побежденные

— Я вас искала на мостике, капитан, — сказала Ольга Константиновна, — но не нашла вас там. Мне вахтенный сказал, что вы здесь. Я пришла поблагодарить вас за благородное, человеческое отношение к тем, которые едут на смерть. Мне, как и всем нам, осталось жить недолго, но если бы нам было суждено иное, мы всю свою жизнь помнили бы вас!

Девушка крепко пожала ему руку.

— Спасибо! — сказала она.

— Все это пустяки, мелочь! — раздражительным голосом заговорил Седельников. — Так сделал бы всякий честный человек, и в этом нет ничего благородного или сколько-нибудь примечательного! И не стоит говорить об этом, так как, если уж на то пошло, так еще большой вопрос, кто кому должен быть благодарен: вы мне или я вам? Без вашей помощи мне не добраться бы к сроку до мыса Доброй Надежды, чтобы ее черт побрал, эту Надежду… Извините ради Бога, Ольга Константиновна. А не дойди «Океан» вовремя, общество уплатило бы большую неустойку правительству, а я был бы обременен тяжелыми штрафами. Да все это вздор, пустяки! Я не о том хотел говорить с вами… Я вас полюбил, Ольга Константиновна, полюбил так, как может полюбить женщину мужчина, когда он узнал и понял ее душу, когда он почувствовал в любимой женщине сильного, крепкого, как скала, человека… Я не могу даже поверить, что эта соединенная эскадра культурных наций, которая соберется там, около Капштадта, повезет и вас на южный полярный круг, и оставит, лицемерно снабдив вас всем, что нужно для жизни… для жизни, которая там оборвется сразу, лишь только наступит период циклона. Нет! Нет! Бога ради, выслушайте меня! Никто не может быть против того, что я предложу: ни вы сама, ни матушка ваша, ни те несчастные, которых я везу на смерть. Мы с вами вернемся в Европу и обдумаем способ спасти сосланных в область вечных льдов. Пусть они продержатся лишь год, лишь год один, а в апреле будущего года мы отыщем их и спасем!.. Я вам клянусь, что мы это сделаем, только вернитесь, только не оставайтесь там, в этом ужасном изгнании!..

Седельников в порыве своей страстной просьбы сорвал с головы фуражку и стоял перед девушкой, не сводя с нее умоляющих, горящих глаз.

Девушка долго молчала. По ее серьезному лицу и нахмуренным бровям можно было судить об ее мыслях. Когда она подняла на капитана глаза, то они были затуманены и грустны.

— Я с радостью услышала то, о чем вы говорили мне, — сказала она тихим, задушевным голосом. — Я счастлива тем, что вы меня… полюбили. Но я должна остаться с ними. Я буду ждать вас на будущий год и в это время употреблю все свои силы на то, чтобы победить все опасности, какими угрожает нам наша ссылка!

В каюту быстро вошел вахтенный начальник, младший офицер «Океана», и доложил:

— Илья Максимыч, нам навстречу идет английский миноносец и сигнализирует, чтобы мы прибавили ходу!

— Просигнализируйте англичанину, что мы идем под русским флагом, и что на нашем судне командиром состоит Седельников и все приказания в море исходят только от него!

Разина весело засмеялась.

— Ответ отличный! — воскликнула она. — Я верю, что на будущий год мы с вами встретимся… там!

И она указала на юг…

V. Плавание соединенной эскадры

Когда «Океан» вошел на рейд перед мысом Доброй Надежды, он очутился в виду целой эскадры. Преобладали великобританские флаги, так как из Англии в ссылку отправляли около 10.000 женщин. В течение дня прибыли еще несколько пароходов, а на другой день стоянки с юга пришел английский крейсер «King Adalbert» под командой адмирала Джона Гренгмута, правнука знаменитого полярного путешественника Тоультона Гренгмута, проведшего зиму на южном полюсе и погибшего там при весьма таинственных обстоятельствах.

Он шел на лыжах навстречу прибывшим за ним соотечественникам, его видели быстро скользящим со снежной горы и вдруг скрывшимся за бледным пламенем, словно вырвавшимся из-под его ног. Потом путешественники заметили черное, распластанное на снегу тело Гренгмута. Когда они подошли к нему, то убедились, что он был мертв, а его ноги были оторваны вместе с частью бедер и желудочной области, хотя ни обрывков тела, ни следов крови нигде не было найдено.

Смерть осталась загадочной, и никто не узнал ее тайну, хотя в дневнике Тоультона Гренгмута было найдено несколько очень странных записей.

Так, между прочим, этот отважнейший из исследователей полярных стран пишет:

«…в ночь на 12 декабря при СО и 60 °C вся видимая к югу область начала излучать голубовато-зеленый свет, под влиянием которого начали быстро таять льды и снега и в воздухе слышалось журчанье и плеск бегущей воды. Внизу подо мной начиналось наводнение, и я лишний раз поблагодарил природу за данную мне предусмотрительность, заставившую построить мой резиновый дом на вершине Стробеуса».

В другом месте путешественник пишет: