Женщины времен июльской монархии

В состоянии крайнего напряжения он обратился с письмом к г-ну Дюшателю, министру внутренних дел, с просьбой разрешить ему принимать женщин. Чиновник отказал, пояснив, «что он не может отозваться на такую аморальную просьбу, но готов закрыть глаза на поведение заключенного при условии соблюдения им приличий».

Принц не замедлил воспользоваться этим лицемерным позволением…

В ожидании, пока какой-нибудь женщине удастся проникнуть в крепость Ам и подарить именитому пленнику несколько мгновений забытья, сам пленник довольствовался тем, что сквозь решетку тюремного окна глядел на хорошеньких пикардиек, приходивших на речку постирать белье.

Каждое утро и каждый вечер он занимал свой наблюдательный пост и горящим взором раздевал этих молодок, которые были бы несказанно удивлены, если бы знали, что их дородные крестьянские телеса заставляют мечтать будущего императора.

Как-то раз Телен сообщил принцу, что около караульного помещения стоит комедиантка Виржини Дежазе, находящаяся здесь проездом в Сен-Кентен, где собирается дать несколько представлений.

— Она попросила разрешения повидаться с вами. Когда дежурный офицер сказал, что посещения запрещены, она ушла, очень недовольная этим.

— А как она выглядит?

— Это очень изящная молодая женщина, в элегантном белом платье и с зонтиком.

Луи-Наполеон помечтал немножечко обо всем, что мог бы проделать с комедианткой, и выразил большое сожаление.

— Может быть, она придет еще раз побродить вокруг крепости? — сказал Телен.

Эта мысль показалась принцу довольно интересной, и он на всякий случай занял свой наблюдательный пост у оконной решетки.

Не прошло и получаса, как у него екнуло сердце: молодая женщина с кружевным зонтиком в руках шла, не торопясь, по дороге и внимательно смотрела в сторону крепости. Он сделал ей знак рукой. Она тут же остановилась, не отрывая взгляда от маленького окошка, в котором отчетливо вырисовывался августейший нос.

При одной только мысли, что на нее смотрит племянник императора, Виржини Дежазе

буквально задрожала от волнения .

Через несколько минут, после того как она справилась со своим замешательством, ей вдруг пришла в голову чудная идея. Чтобы у пленника осталось приятное воспоминание о ее визите, она запела, слегка покручивая зонтиком, песенку Беранже «Лизетта».

Закончив пение, она послала воздушный поцелуй Луи-Наполеону, который, как сообщает современник, «ответил многократно повторенным приветствием» .

Несколько дней спустя, разглядывая по обыкновению из тюремного окна прогуливавшихся неподалеку от крепости молодых дам, Луи-Наполеон увидел идущую по дороге девушку. Исключительно шутки ради он подал едва заметный знак рукой. Девушка, вполне естественно, знавшая, кто является пленником крепости, была так поражена, что сразу влюбилась. По словам Эктора Флейшмана, Луи-Наполеон стал для нее «героем грез и волшебным принцем ее одиноких ночей».

А Телен, имевший право гулять в городе, захаживал именно к тем дамам, у которых жила на пансионе эта девушка, юная парижанка, приехавшая в Ам отдохнуть. «Хорошо зная о влюбленности своего хозяина в это девственное существо, — рассказывает Жюльен Персо, — он решил попробовать провести девушку в крепость». И ему это удалось благодаря помощи привратника, другом которого он стал. Так что однажды днем маленькая Элен… предстала перед Луи-Наполеоном. Она тут же бросилась перед ним на колени и судорожно обхватила его руками.

Смущенный принц помог ей подняться, сказал несколько вежливых слов, перенес ее на постель и без всяких прелюдий с усердием изнасиловал. Девушка, которую грудная болезнь делала особенно расположенной к удовольствиям физической любви, готова была остаться в камере пленника целый день; однако Наполеон из осторожности отсоветовал ей это. Ведь если министр внутренних дел и отдал тюремщикам приказ закрывать глаза на шалости принца, то относительно их ушей он ничего не говорил. А между тем распалившаяся девица «в моменты особого удовольствия» издавала вопли, способные всполошить весь гарнизон крепости.

Поблагодарив ее за визит, Луи-Наполеон умело убедил ее вернуться домой.

Юная туберкулезница с сожалением подчинилась.

Однако на следующий день она подстерегла где-то на тропинке Телена и спросила, когда она может еще раз навестить пленника.

— Я обязательно спрошу у принца, — осторожно сказал лакей.

Луи-Наполеон побоялся, как бы эта слишком пылкая любовница не лишила его навеки посещений других, более сдержанных женщин. Он попросил передать ей, что новые дисциплинарные меры, введенные министром внутренних дел, делают впредь невозможными любые свидания.

И тогда, в силу какого-то странного феномена переноса, девушка, лишившись своего сказочного принца, переключила свою любовь на Телена.

Восхищенный слуга воспользовался неожиданно свалившимся подарком, да так, что очень скоро бедняжка умерла от истощения…