Женская гордость

— Нет, подожди, — попросил он, притягивая ее к себе поближе. — Подожди! — резко повторил он. Его трясло так же, как и ее. Клея в отчаянии цеплялась за него, она была так испугана случившимся, что плохо соображала. Как все было хорошо до этого злосчастного разговора, теперь все пойдет прахом!

— Макс, пожалуйста!..

— Перестань, Клея, — простонал он. — Да не расстраивайся же ты так! — Макс набрал в грудь побольше воздуху и стал медленно выдыхать его, стараясь вернуть самообладание. — Давай сядем и…

Клея покачала головой. Она не хотела садиться, не хотела ни на секунду терять божественного ощущения его тела и рук. Она еще сильнее прижалась к нему, Макс мягко вздохнул.

— Я должен тебе что-то сказать, — объявил он. — Но я боюсь, что ты заболеешь, если не успокоишься сейчас же. Давай-ка сядь… — Он старался заглянуть ей в лицо, которое она прятала у него на груди, качая головой и отказываясь сдвинуться с места.

— Не оставляй меня! — взмолилась она.

Он еще крепче обнял ее.

— Никогда! — страстно поклялся он. — Никогда, Клея! Я не переживу этого… Ты помнишь, как мы впервые увидели друг друга? — прошептал он через некоторое время. — Сквозь стеклянную стену машбюро? — Его щека горячила ее щеку, его нежные объятия обволакивали ее тело, голос действовал успокаивающе. — Мне показалось, что меня переехал поезд, — смущаясь, признался он, а Клея понимающе кивнула — ведь она испытала то же самое. — Я как дурак пытался выкинуть тебя из своей памяти, — мрачно продолжал Макс. — Я взял себе за правило никогда не связываться с женщинами, работающими в компании, и никогда не нарушал его. Такие вещи неизбежно вызывают большие сложности, и мне проще было вовсе не обращать внимания на всех этих многочисленных красоток. — Макс коротко рассмеялся, прекрасно сознавая, как самодовольно все это звучит. Затем он снова помрачнел и тяжело вздохнул. — Но с тобой все оказалось не так легко! Я не мог забыть тебя. Ты всегда была со мной — в глубине моего сознания. В конце концов я не выдержал и сделал тебя своей секретаршей. Я решил — и думал, глупец, что мне это удастся! — что ты просто будешь рядом со мной, и я смогу любоваться тобой — любоваться черноволосой нимфой с фиалковыми глазами и умопомрачительным телом. Примерно через месяц собой я уже не владел, — сказал он, усмехнувшись. — Тогда я решил соблазнить тебя, причем выработал для этого такой примитивный план, что и сам был шокирован! Ты очень хороша в любви, Клея, — прошептал он. — Но я никак не хотел нарушать своего треклятого правила и поэтому так двойственно повел себя. Я придумал казавшийся мне очень удачным способ — одновременно играть роль любовника и босса, и я играл роль до конца, хотя прекрасно понимал, как это несправедливо по отношению к тебе.

— Я все понимала, — прошептала Клея.

— Да, я знаю, — печально ответил он. — Но не хочу, чтобы ты хоть как-то меня оправдывала. Я был очень жесток к тебе.

Да, подумала про себя Клея. Макс был жесток, но ведь она позволяла ему быть таким: была без ума от него, и ей казалось, что все, что он делает, — правильно.

— Всю ту неделю в Девоне я обдумывал свое поведение. Я чувствовал, что в тебе произошла перемена, но, будучи закоренелым эгоистом, никак не мог додуматься — отчего. Но зато, уверяю тебя, неделя раздумий полностью лишила меня моего обычного самомнения. Потом только я понял, что ты ушла из-за ребенка…

— И из-за Дианы Стоун, — подсказала Клея. — Узнать о ней было гораздо неприятнее, чем узнать о беременности…

— Диана Стоун — ничто. — Макс нетерпеливо махнул рукой. — Я же говорю тебе, что был идиотом и хотел использовать ее, тоже довольно жестоко, чтобы как-то ослабить мои чувства к тебе. Честно говоря, я тебя испугался. Меньше всего в тот момент хотел я связывать себя. И ты была совершенно права, когда впоследствии обвинила меня в этом. Но до Дианы я даже не дотронулся — ни до одной женщины не дотронулся с тех пор, как появилась ты. Да мне и не нужен никто, кроме тебя, — и это, признаюсь, тоже пугало меня. Я начал донимать, что так дальше продолжаться не может, что мои чувства к тебе гораздо глубже, чем я готов был это признать, — печально продолжал он. — Поэтому я всю неделю размышлял, совсем извел мать своим плохим настроением и в конце концов решил, что нам нужно пожениться. Я вернулся в Лондон, чтобы царственно объявить тебе о своем решении, и вдруг узнаю, что ты уволилась! Ты не представляешь, что со мной было! — Макс вздохнул и немного потряс Клею за плечи. — Я был так зол, так боялся твоего ухода, что хотел разорвать тебя от ярости! И когда ты сообщила мне свою новость, я уже не мог владеть собой, накинулся на тебя и все окончательно и безнадежно испортил.

Клея тихо слушала, ей было так уютно в его руках! Она только боялась снова обмануть свое бедное сердце и старалась быть осторожной, чтобы не дай бог не вообразить чего-либо большего из слов Макса. Но, впрочем, ей было ясно, что Макс говорит совершенно искренне.