То, что женщины, родившиеся в период с конца 1960-х по конец 1970-х годов, стали поклонницами «Битлз», говорит не только о влиянии родителей или старших членов семьи, которые познакомились с группой в 1960-е, и не только о фоновом присутствии «Битлз» в жизни молодежной аудитории благодаря аудиозаписям, печатным изданиям, телевидению или кино. Фанатки второй волны активно стремились приобщиться к музыке и истории «Битлз», именно это и способствовало становлению крепких дружеских и романтических отношений с теми, кто разделял их музыкальные пристрастия.
Если более взрослые поклонницы второй волны еще могут помнить время до убийства Джона Леннона, то из фанаток третьего поколения этого не помнит никто. Однако, как и в случае с фэндомом «второго призыва», многие его представительницы узнавали о «Битлз» от своих родителей или других значимых взрослых. Хотя конкретной точки «возрастного отсчета» для поклонниц третьего поколения не существует, мы исходим из того, что самые старшие из них родились в год смерти Леннона, а самые младшие (родившиеся в середине 1990-х годов) были еще слишком малы, чтобы им врезалась в память смерть Джорджа Харрисона от рака в ноябре 2001 года. В 1995 году у фанаток «нового призыва» была возможность посмотреть документальный фильм «Антология „Битлз“» (
По словам Эллисон Джонелл Борон (США, 1986 г. р.), возникшие в конце 1990-х годов интернет-сообщества позволили таким поклонницам, как она, творчески погрузиться в битловский контекст и найти единомышленников. Хотя описываемые поколенческие различия относятся и к мужчинам-фанатам «Битлз», важно, как долгие отношения «Битлз» с женской аудиторией нашли отклик у девушек, достигших совершеннолетия не просто через тридцать с лишним лет после битломании, но, прежде всего, в момент расцвета третьей волны феминизма, признающего за женским опытом право на поливалентность и отражение в популярной культуре. Поэтому в куда большей степени, чем битломанки «второго призыва», фанатки третьего поколения стали свидетельницами появления плеяды популярных женщин-исполнительниц.
Если в 1960-е годы «Битлз» одновременно были и объектами сексуального влечения, и ролевыми моделями, но как на это историческое наследие повлиял ландшафт популярной культуры второй половины 90-х со множеством известных исполнительниц женского пола? Ну и наконец, не должен ли смущать молодых поклонниц тот факт, что Пол или Ринго годятся им, мягко говоря, в дедушки?
При опросе представительниц данной возрастной категории был выявлен широкий разброс мнений, свидетельствующих как о повышенном внимании к тому, как музыка «Битлз» связана с женщинами, так и, напротив, доказывающих, что гендерный аспект творчества группы респондентками вообще не считывается. По словам Аиды Хюрем (Босния/Австралия, 1981 г. р.), уязвимость, отражение которой так часто возникает в текстах битловских песен — отсюда то эмоциональное напряжение, которым они делились со своей аудиторией, — всегда ее очень трогало. Она допускает, что для женщин 1960-х это было настоящим откровением, ведь «Битлз» (тут Аида Хюрем использует современную терминологию) «…разрушали стереотип токсичной маскулинности». Аида добавляет, что будь она на месте битломанок шестидесятых, то подумала бы: «Ого, вот наконец ребята, которые знают, как ломать стереотипы; теперь и мой голос, пусть немного, но слышен, […] они ведь словно приоткрывали форточку, думаю, и для женщин тоже». Ирландская поклонница «Битлз» Блейтин Дугган убеждена, что некоторые песни «Битлз» являются «выражением позитивной позиции для женщины». Она особо упоминает песню 1965 года