Женская логика

– Да, – протянул Гордюхин, постепенно приходя в себя. Похоже, он всю дорогу от своего кабинетика бежал спасать касатоновскую жизнь. – Да, – протянул он, падая в кресло. – Хочу вам сказать, Екатерина Сергеевна... – но сказать Гордюхин ничего не успел – в дверь снова раздался звонок. Касатонова с ужасом посмотрела на Гордюхина, а тот, склонив голову вперед, как это обычно делает бык перед тем, как напасть на противника, сильного и ненавистного, поднялся, вынул пистолет из кобуры, передернул затвор и двинулся к двери, по пути отодвинув Касатонову себе за спину. Во всем его теле чувствовалось напряжение, готовность поступить жестко, быстро и в полном соответствии с действующим законодательством.

Чуть наклонившись к дверному глазку, Гордюхин некоторое время смотрел на площадку, потом как-то сразу обмяк, руки его упали вдоль тела, и он обернулся к Касатоновой с почти беспомощным выражением лица.

– Открывайте, Екатерина Сергеевна, – сказал он слабым голосом. – Открывайте.

– Кто там?!

– Убахтин с операми.

– Не один?

– Группа захвата, – и Гордюхин снова упал в кресло.

Касатонова некоторое время молча смотрела в глазок, потом начала медленно управляться с замком, который с таким старанием ставил Пыжов. Повернув последний раз колесико, Касатонова потянула дверь на себя и тут же была отброшена в сторону – в прихожую ворвалось несколько человек с пистолетами на изготовку. Впереди был Убахтин, за ним несколько ребят в масках с прорезями для глаз. Один из них тут же рванулся на кухню, второй оккупировал ванную комнату, третий вслед за Убахтиным ворвался в комнату, где в кресле, совершенно обессилевший, сидел Гордюхин, продолжая обмахиваться форменной своей фуражкой.

– Садись, Юра, – сказал Гордюхин, показывая на соседнее кресло. – Расслабься немного.

– Где?!

– Ты о чем?

– Екатерина Сергеевна позвонила и сказала, что...

– Едут. Будут через полчаса.

– Кто едет, Коля? – Убахтин наконец смог задать какой-то осмысленный вопрос.

– Бандиты. Она назначила им встречу через сорок пять минут, пятнадцать уже прошло... Через полчаса должны быть, – Гордюхин говорил устало, даже с каким-то безразличием, будто речь шла о том же Пыжове.

– Они позвонили и потребовали пленку, – вмешалась Касатонова. – Сказали, с сыном могут сделать что угодно. Они уже его вычислили. Сына. Моего.

– Разговор записан? – спросил Убахтин, кивнув на коробочку, от которой тянулись проводки к аппарату.

– Да, там все записано. Ваш эксперт побывал до этого. Но они и раньше звонили.

Боевики в масках с прорезями, убедившись, что ни в ванной, ни на кухне никакой опасности нет, столпились в дверях, ожидая дальнейших указаний.

– Мы успели вовремя, – сказал им Убахтин. – Ждем.

– Водички бы, – один из боевиков содрал с головы маску, обнажив простоватую, веснушчатую физиономию со всклокоченными, взмокшими от пота волосами.

– Екатерина Сергеевна, – Убахтин нашел глазами Касатонову, – угостите ребят, ладно?

Но Касатонова, рванувшаяся было на кухню к холодильнику, остановилась, замерла, окаменела – в прихожей опять громко и раздражающе ревел звонок.

– Всем оставаться на местах! – скомандовал Убахтин, повернувшись к Гордюхину и Касатоновой. И, сняв предохранитель на пистолете, какой-то незнакомой, кошачьей походкой двинулся в прихожую. По пути он подал своим ребятам непонятный знак рукой, но те сразу сообразили, что нужно делать, – один расположился за дверью в ванной, второй встал у входной двери, чтобы тут же броситься на любого, кто окажется перед ним на площадке, третий, выставив вперед пистолет, сжатый в двух кулаках сразу, остановился чуть в отдалении, почти в комнате.

Убахтин осторожно приблизился к дверному глазку и увидел человека, который стоял на площадке и почти беспрерывно нажимал кнопку звонка.

– Шиз какой-то, – пробормотал он.

– Может, Леша? – неуверенно проговорила Касатонова.

– Бандит? – уточнил Убахтин.

– Не совсем... Сын в общем-то.

Убахтин, поморщившись от звонка, который не переставая верещал над самой его головой, поманил рукой Касатонову. Она подошла, приникла к глазку, замерла.

– Вроде Леша, – неуверенно пробормотала она.

– Вы не узнаете своего сына? – удивился Убахтин.

– Взволнованный он какой-то... Я никогда не видела его таким.

– Ну вы даете, Екатерина Сергеевна, – Убахтин отстранился от двери. – Какой-то замок у вас идиотский... Где вы взяли такой?

– Николай Степанович подарил.

– Открывайте.

Алексей ворвался в квартиру тоже с намерением немедленно кого-то спасти, кого-то покарать, в общем, навести порядок. Но, увидев группу захвата в зловещих черных масках с прорезями для глаз, увидев их угрожающие позы, направленные на него пистолеты, увидев мать, которая пугливо выглядывала из-за тощеватой спины Убахтина, Алексей обессиленно пошатнулся к стене.

– Так, – сказал он. – И что дальше? – Еще раз посмотрев на каждого, он остановил свой взор на Касатоновой. – Жива?

– Вроде.

– А как понимать?

– Они пришли спасать меня... Видишь, как получилось... Раньше тебя пришли. Ты немного опоздал.