Женские истории пером павлина (сборник)

Долго продолжалась умственная работа серого вещества начальника оперативного отдела, а по-нашему кума.

– Будешь в лазарете Наде помогать, – и опять пауза. Я отдыхаю. Не от кума. От хаты. Зазвонил телефон. Еще пять минут я отдыхаю. Наиважнейший вопрос решал майор – где оттянуться вечером.

– А ты чего сидишь? Иди в хату! Завтра утром отведут в лазарет.

Я уже взялась за ручку двери, когда он добавил:

– Адвоката твоего завтра вызову. Ты ему скажи. Он знает, что делать. По его выходит, что тебя в дурку надо. А там житуха хуже нашей. Уж лучше в зону.

Весело встретили меня девочки в камере.

– Уймитесь, девки. Не видите, что ли, у Тамарки все силы ушли на кума. Как кум? Могет еще? А то последний раз так и не получилось у него со мной.

– Пить меньше надо, – обронил кто-то, и мы начали ужинать. У нас в камере коммуна. Все, что в передачах, идет на общий стол.

С утра следующего дня я уже обитала в лазарете. Тоже не сахар. Гнойные перевязки, рвотная масса, уборка за лежачими, вынос их испражнений. Но все же тут и чисто, и свежо. По сравнению с камерой.

На третий день после моего тесного, куда теснее, общения с кумом меня вызвали в комнату для допросов к адвокату.

– Буду писать ходатайство об изменении вам меры пресечения.

Он что-то писал, а я все время задавалась вопросом, от кого ребенок. В конце концов решила: рожу и посмотрю, на кого похож. Мне же хотелось, чтобы был он похож на Иллариона.

Суд состоялся в декабре. Коротким был тот суд. Обвинение поддерживал какой-то средней величины прокурорский чин. Промямлил в пять минут и сел молчком.

Зато мой адвокат распинался долго и витиевато. После его речи судья объявила перерыв до следующего дня.

– Будет советоваться в обкоме партии. До меня дошли сведения, что вашего супруга там не уважали и уже готовили его отставку. Он связался с криминалом. Пил даже в кабинете и не брезговал услугами дешевых проституток.

Мы с адвокатом вышли на набережную Фонтанки и курили. Я забыла сказать, что по его ходатайству я была расконвоирована.

В двенадцать следующего дня суд возобновил свою работу. А уже через десять минут судья зачитала приговор. Меня осудили за непредумышленное убийство, совершенное в состоянии аффекта, к двум годам условно.

Так закончился для меня этот этап решения квартирного вопроса.

Продрогшая, с мокрыми ногами, я вошла в квартиру на Тверской. После суда адвокат буквально затащил меня в ресторан. С непривычки (я не брала ни капли спиртного все это время) я быстро опьянела.

Не снимая пальто, я открыла все форточки. Открыла бы и окна, если бы не мороз под двадцать. В квартире все так же, как было в тот вечер. Во время следствия и суда, когда меня отпустили под подписку о невыезде, я жила в своей квартире.

Сюда же я приехала собрать вещи. Товарищ из обкома уже предупредил меня о том, что я должна освободить эту квартиру в течение трех дней. Что же, милочка, как звала меня свекровь, побаловалась – и довольно.

Тошнота отпустила меня. Врач в женской консультации сказала, что мой организм наконец-то адаптировался к беременности. Токсикоз отступил. Мой живот я скрыла платьем, и никто, кто заранее не знал, не мог и предположить, что я на седьмом месяце.

К десяти вечера я собралась и была готова уйти, чтобы завтра приехать на машине. Прошла на кухню. В праздном любопытстве открыла холодильник. Боже мой, все покрылось плесенью. Только початая бутылка водки была чиста. То опьянение, что было после ресторана, прошло, и я решила «отметить» мой отъезд. Уже наполнена стопка, уже рот мой готов принять спиртное. Звонок в дверь сорвал мой замысел.

Первой моей реакцией было быстро спрятать бутылку. Тюремный синдром. Звонок повторился. Надо идти открыть.

В проеме двери на фоне серой стены стоял Илларион. Но прежде я увидела огромный букет роз.

– Я решился прийти сюда, сударыня. Примите этот букет и можете прогонять меня.

Что за энергия шла от этого человека? Отчего, когда я вижу его, у меня возникает чувство покоя и защищенности? Он же из мира криминала.

– Проходите.

Он проходит, слегка коснувшись меня. Ток пробежал по мне, и молнией пронзила мысль – плод его семени ношу я в своем теле.

– Куда прикажите?

Не успела я показать, куда идти, как он уже шел на кухню. Стало очевидно, что в этой квартире он уже бывал.

– Присядьте, Тамара. Мне надо кое-что вам рассказать, – заговорил Илларион тихо, но четко произнося каждый звук.

Он говорил, и я слушала, поражаясь тому, что он рассказывал. Мой муж Евгений, высокопоставленный партийный работник, давно связан с миром криминала. По долгу службы он сталкивался с уголовными делами разной квалификации и скоро понял, что свое положение он может использовать в корыстных целях.