Женские лики столетней войны

Безусловно, Карл был привязан к своей близкой родственнице и супруге: они вместе играли детьми, воспитывались подростками, считались предназначенными друг для друга; она стала матерью его детей, «детей Франции». Но Мария была нс из тех, «кто способен дарить наслаждение». Некрасивая (на се портрете мы видим доброе, но унылое лицо с длинным носом), нс очень умная и совершенно лишенная блеска, Мария Анжуйская не имела и властных амбиций. Она должна была рожать принцев и хорошо справлялась со своими обязанностями. Ес жизнь была спокойна и однообразна. Утренняя месса, благотворительные визиты, благочестивое чтение, дети, рукоделие. Однако матушка пыталась приобщить сс к ремеслу королевы.

Ведь деятельная Иоланда трудилась нс исключительно для зятя. Дела сс сыновей тоже требовали материнского пришяда.

Можно предположить, что духовно наиболее близок Иоланде был сс второй сын Рене, великий авантюрист и неудачник. Жизнерадостный и романтичный молодой человек, внешне очень похожий на мать, в 1415 г. унаследовал от нес призрачную корону Сицилии и эфемерный титул иерусалимского короля. Всю жизнь он с энтузиазмом ввязывался в разнообразные усобицы, домогаясь разных корон, но скорее из жажды приключений, нежели ради выгоды. И фортуна, словно обиженная небрежением, даровав ему жизнь, полную падений и взлетов, отказала в королевском венце.

Старший сын Иоланды, Людовик, юноша скромный и прилежный, вынужден был нести нелегкое бремя борьбы Анжуйского дома за Неаполитанское королевство.

Джоватга II, не ставшая супругой Людовика II Анжуйского, не забыла, что некогда такая вероятность существовала. С легкой ностальгией она размышляла о прекрасной, хотя и упущенной возможности. Сложись все но-другому, Людовик III мог бы быть сс сыном. Королеве, так же как ес двоюродной бабке Джованнс I, не везло с потомством. Не исключено, что воспоминания о несбывшсмся играли определенную роль, когда она предложила усыновить Людовика П1 и завещать ему престол.

Это стало торжеством Анжуйского дома.

Но стареющая королева была капризна и подозрительна. Ей показалось, что Людовик нс проявляет должной признательности, недостаточно ценит оказанную ему честь, часто поступает самовольно и только и ждет ее смерти. Поссорившись с ним, Джовашш назначила своим наследником врага Анжуйского дома, Альфонса Арагонского. Решительный, нс склонный к сантиментам испанец тут же принялся притеснять любовника королевы и отобрал доходы у других се любимцев. Джованна снова призвала Людовик III и опять официально подтвердила его наследственные права на неаполитанский престол.

Непостоянная королева жила еще около десяти лет, не опасаясь скромного характера Людовика, который пребывал в Калабрии, как в ссылке; ему было запрещено появляться при дворе. Может, это было и к лучшему. Там царили подозрительность по отпогаеншо к родственникам королевы, звучали обвинения в адрес могущественных баронов королевства; принимались официальные смертельные приговоры и практиковались тайные убийства па всякий случай.

Французский принц нс дождался вожделенного тропа и умер в тридцать один год, на год раньше пожилой королевы. После его смерти Джовашта завещала корону Неаполитанского королевства Рене Доброму, младшему брату Людовика. Но гот физически нс мог сс принять: в это время Рене, ставший главой Анжуйского дома, томился в плепу.

Этому предшествовали следующие события.

В 1427 г. регент Бедфорд сделал попытку присоединить Анжу к своим владениям. Иолапда отреагировала немедленно, устроив брак Рене Доброго с лотарингской принцессой Изабеллой. У Карла П, герцога Лотариш’ского, нс было сыновей, но в его герцогстве было принято женское наследование. Таким образом, Лотарингия становилась верным союзником Анжуйского дома.

Однако племянник герцога, Антуан, граф Водсмоп²², ссылаясь на французское право (салический закон), требовал

Лотарингию себе. При этом он просил помощи бургундского герцога. В жестокой битве при Буиивилле (1431 г.) войска анжуйцев были разбиты, и Рене захвачен в плен. В бою он получил три раны: в руку, на губе и под носом; одна из них навсегда осталась на его лице.

Находясь в почетном плену в Дижоне, Рене оказался незаменимым посредником при переговорах о мире с герцогом Бургундским. Его матушка направляла действия сына, зная, что без этого ее зятю Карлу VII нс объединить и не умиротворить страну. С другой стороны, Филипп тоже не очень любил англичан вообще и Бедфорда в частности. Как пишет его хронист Оливье де ла Марш, «французская кровь кипела у пего в желудке». Оба властных и амбициозных принца боролись за первенство. Благодаря этому соперничеству примирение бургундцев и короля становилось реальностью.

Иоланда, собрав огромную сумму в 400 тысяч экю, выкупила сына из плена и благословила его на царствование в Неаполитанском королевстве.