Женские лики Столетней войны

«Изабелла была одной из тех заметно повлиявших на ход событий сильных женских личностей, которыми так богата феодальная эпоха. Ближайшим последствием этого брака, больше напоминавшего похищение, – хотя и совершенное при пособничестве отца, – был распад королевства; именно из-за него разорвались личные связи, на которых держалась верность вассалов, и бароны, до сих пор пребывавшие в нерешительности, отныне будут настроены явно враждебно к королю Англии», – отмечала Р. Перну.

Оскорбление, подобное нанесенному семье Ла Марш, можно было смыть только кровью.

Лузиньяны являлись вассалами английского короля, но тем сильнее они почувствовали обиду. Изабелла стала женой Иоанна, тут уже ничего нельзя было поделать; но можно было попытаться заставить короля дорого заплатить за оскорбление. Семья Ла Марш отвергла суд, который предложил им Иоанн, приведя с собой наемное войско, и апеллировала к сюзерену их сюзерена, французскому королю. Это был смелый шаг; все феодальное право было построено на принципе: «Вассал моего вассала – не мой вассал»[4]. Ранее Филипп не имел прав по отношению к Лузиньянам; теперь они появились. Только этого ему и было надо. Обрадовавшись случаю, который позволял ему поступить незаконно на законных основаниях, Филипп вызвал своего вассала на судилище. Когда же прошли все установленные обычаем сроки, пэры Франции постановили конфисковать континентальные владения Иоанна за измену, нарушение феодальных обязанностей и за неявку в суд по вызову сюзерена. Филипп, не мешкая, начал приводить в исполнение приговор.

Однако многие правоведы подчеркивают, что бароны одобрили слова короля, предложившего отнять владения у мятежного вассала, только «восклицаниями». Постановления, вынесенного с соблюдением всех феодальных норм, принято не было.

В 1202 г. скончался отец королевы граф Эмар. Иоанн как супруг Изабеллы вступил в права наследования Ангулемом.

Тем временем завоевание Филиппом Нормандии, наследственного удела английских королей, свершилось с необыкновенной быстротой: бесконечные вымогательства Плантагенетов истощили терпение самых преданных вассалов. Но губительную роль сыграло и полное бездействие Иоанна. Король, отмечает летописец, веселился по ночам и долго не вставал по утрам, нежась с молодой женой. В тот самый день, когда он отправлял в Нормандию своих лошадей, собак и соколов, чтобы они наверняка были уже там, когда прибудет он, опора английской обороны, неприступная крепость Шато-Гайяр, выходящая на Сену, открыла ворота врагу.

Современники считали, что из-за женской красоты произошло падение Анжуйского королевства. Эта великолепная, заботливо ухоженная, избалованная богатством и обожанием чувственная красота сочеталась у королевы с вкрадчивым обаянием и капризной мстительностью натуры.

Новые трагические события подлили масла в огонь англо-французской вражды.

Вдова старшего брата Иоанна Жоффруа, принцесса Констанция, ставшая герцогиней Бретонской, страшась козней семьи Плантагенет и опасаясь за жизнь сына Артура, отправила его ко двору Филиппа Августа. Когда молодой граф, повзрослевший, помолвленный с дочерью Филиппа, вернулся в свой удел, бретонцы встретили его как законного господина и наследника английской короны. Нормандцы же поддерживали Иоанна, который не мог избавиться от гнетущего чувства страха перед опасным юным соперником.

К этому времени Констанция заразилась проказой и умерла. Артур Бретонский лишился бескорыстной и преданной советчицы. Расчетливый Филипп сделал юношу своей марионеткой. Он посвятил его в рыцари и послал на завоевание Западных графств с небольшим отрядом в двести всадников. Принц, которому тогда было пятнадцать лет, овладел Мирабо и запер в замке города свою бабку Алиенору. Он собирался заключить под стражу эту уважаемую старую даму. На помощь матери двинулся Иоанн. Проявив редкую энергию и расторопность, он за 48 часов преодолел 80 миль. Судьба на этот раз сыграла ему на руку: он захватил в плен племянника. И тут его жестокая, садистская натура проявилась во всей красе.

Летописец Ральф из Когшелла рассказывает, что Иоанн приказал ослепить и кастрировать Артура, но старый наставник короля помешал гнусному деянию. Эта история использована Шекспиром в его пьесе «Король Джон».

Другая хроника приводит более правдоподобный рассказ: «…В Руанском замке после обеда в четверг перед Пасхой (3 апреля 1203 г.), когда он (Иоанн) был пьян и в него вселился дьявол, он убил его (Артура) собственной рукой и, привязав к телу тяжелый камень, бросил в Сену».

Так или иначе, но Артур «внезапно исчез». Никто не сомневался, кто убийца. Человеческое правосудие не настигло его, но он поплатился за него своими лучшими областями, которые даже не пробовал защищать.