Женские лики Столетней войны

Для урегулирования некоторых спорных вопросов между странами супруг отправил Изабеллу на континент – это показывало, как он доверяет ее дипломатическим способностям и верности английским интересам. Изабелла была рада оказаться в местах своего детства, увидеться с любимым отцом и братьями. Однако хронист Жоффруа Парижский утверждал, что после появления Изабеллы во Франции многие вещи были разоблачены и открыты «нашим государям», проверены и «найдены истинными многими людьми».

Речь, безусловно, шла о так называемом «Деле Нельской башни», в которой жены братьев Изабеллы встречались со своими любовниками. Невестки Филиппа, жены его сыновей, были изобличены в супружеской измене[7].

Брак престолонаследника Людовика, носившего перешедший к нему от матери титул короля Наваррского, с Маргаритой Бургундской был немедленно расторгнут; впрочем, он никогда не был особенно счастливым. Преступную принцессу заточили в угрюмом замке Шато-Гайяр, где обращались с продуманной жестокостью – неудивительно, что молодая женщина умерла после нескольких месяцев заточения. Была ли ее смерть естественной, неизвестно до сих пор. Ее двухлетнюю дочь Жанну, единственную из выживших детей, лишили права наследования, подозревая – необоснованно, – что Людовик не был ее отцом. В заточении оказалась и Бланка Бургундская, супруга младшего принца, Карла. Третья бургундская принцесса, жена второго сына короля, Филиппа, обвинялась всего лишь в пособничестве адюльтеру и недоносительстве.

На момент раскрытия преступления только у принца Карла имелся ребенок мужского пола.

Иногда высказывается мнение, что уже тогда Изабелла задумывалась о возможности устранения потомства братьев, с тем чтобы ее собственный сын наследовал, наряду с английским, и французский престол. Против этого допущения свидетельствует не только юный возраст принцев, которые могли снова жениться и обзавестись многочисленными отпрысками, но и по-человечески простое соображение о привязанности Изабеллы к братьям и нежелании причинять горе отцу. Однако многие во Фландрии, где концентрировались и часто формировались слухи, считали ее виновницей скандала и самого заговора.

Тем временем Роберт Брюс одерживал одну победу за другой, и скоро на севере в руках англичан остался только один важный стратегический пункт – укрепленный замок Стерлинг. Рыцарство Англии требовало от короля решительных действий. Поскольку традиционные раздоры с Францией были частично урегулированы, война с Шотландией оставалась единственной возможностью дать выход воинственной энергии баронов и захватить новые земли и замки.

Но все надежды на славу и на добычу рухнули. Эдуард проиграл шотландцам битву при Беннокбери. Никогда гордое английское рыцарство не терпело такого поражения. У Брюса было намного меньше людей, чем у английского короля, – семь тысяч против двадцати, – но итогом двухдневного сражения стал полный разгром англичан. Молодой граф Глостер погиб, граф Херифорд оказался в плену. Эдуард, хотя и «дрался, как лев», вынужден был бежать с поля боя с помощью Диспенсера. Многие лорды благоразумно воздержались от шотландской кампании и могли, таким образом, свалить всю вину на короля.

Поражение при Беннокбери стало катастрофой для Эдуарда по многим причинам. Окончательно развеялись надежды Англии на установление политического господства над Шотландией, укрепилось положение Брюса как короля, северные области Англии остались без защиты.

В полном отчаянии Эдуард укрылся в Бервике, где его встретила Изабелла. Даже ее хулители подтверждают, что она сделал все, чтобы поддержать и успокоить супруга, облегчить его чувство вины, развеять угрызения совести и вселить надежды на реванш.

Ланкастер тут же сплотил оппозицию и, обвинив короля в неумелом правлении, потребовал себе протекторскую власть. Он был бы не прочь раз и навсегда избавиться от Эдуарда, однако все традиции церкви защищали священную личность короля. Изабелла, поддерживающая супруга, заняла позицию, враждебную дяде. Она приблизила де Клеров и Бомонтов, несмотря на то что Ланкастер уволил их, сократив количество служащих ее двора. Она не признавала никаких решений, ограничивающих королевскую власть, и в этом вопросе пользовалась полной поддержкой отца. Ланкастер ответил по-солдатски прямо: уменьшил довольствие королевы. К счастью, Эдуард сумел восполнить эту брешь из собственных средств.

Из Франции приходили тревожные вести. Поскольку папа Климент V, напуганный угрозами Филиппа IV, упразднил орден Храма, Жак де Моле был приговорен к сожжению. Казнь состоялась весной 1314 г. Сохранилось предание о проклятии Великого магистра всему королевскому роду до двенадцатого колена и об угрозе королю и папе Божьим судом за совершенные ими злодеяния[8]. Не прошло и года, как к Жаку де Моле на небесах присоединился папа Климент V.