Женские лики Столетней войны

Роджер Мортимер был высокий смуглый, темноволосый, крепко сложенный мужчина. Романисты называют его исключительно привлекательным. Историки подтверждают его разнообразные таланты и утверждают, что он считался одним из самых выдающихся военачальников своего времени. Как все лорды, он был дерзок, жаден, честолюбив, но превосходил многих как стратег, политик и верный слуга короны. Умный, образованный и начитанный, Мортимер пристрастно интересовался историей своей семьи, восходящей, как полагали, к легендарному Бруту и королю Артуру. Он отличался утонченным вкусом, любил красивые ткани, ценил роскошь в быту и занимался перестройкой своих замков в Вигмооре и Ладлоу (приданое жены).

Мы никогда не узнаем подробностей начала романа Изабеллы и Мортимера, романа, сыгравшего такую важную роль в европейской истории. Они были давно знакомы и, вероятно, относились друг к другу с симпатией. Но королева не могла и помыслить об увлечении на стороне – ее любовь должна была принадлежать только супругу и Англии. Мортимер же был счастливо женат на знатной наследнице. Он дорожил обществом жены настолько, что брал ее с собой во все поездки и даже в военные экспедиции. Двенадцать сыновей и дочерей свидетельствовали об их супружеском согласии. Во время изгнания Мортимер тосковал по жене и пользовался любой возможностью получить привет от любимой и передать ей весточку о себе.

И вдруг благоразумную Изабеллу и примерного супруга Мортимера охватило такое пламя страсти, что они не только не думали ей противиться, но и ежечасно благословляли свой восхитительный грех. Удивительно, что общественное мнение Франции и колонии английских изгнанников нисколько не осуждало невиданную любовь. Одухотворенная сексуальность этой красивой, всегда одетой в черное пары создавала вокруг романтическую атмосферу. К тому же многие были готовы закрыть глаза на преступный характер отношений королевы с Мортимером, пока это отвечало их планам.

Карл IV продолжал требовать от Эдуарда II ленной присяги за Гасконь. Английский король оттягивал поездку, не желая унижаться перед молодым родственником и в то же время опасаясь за свою свободу и безопасность. Диспенсеры, которые не без основания ждали взрыва всеобщего возмущения в отсутствие короля, подогревали эти опасения. В конце концов, возникла идея для принесения оммажа отправить во Францию наследного принца Эдуарда, предварительно передав ему титул герцога Аквитанского.

Этот неожиданный выход устроил все стороны: Карла IV, вассалом которого за Аквитанию являлся молодой Эдуард; короля Эдуарда с Диспенсерами, которые теперь не опасались потерять контроль над страной во время отсутствия суверена; Изабеллу с Мортимером, чьи позиции усиливались присутствием наследника престола.

Решили, что Эдуард, принц Аквитанский, будет введен во владение графствами Понтье и Монтрейль как наследник матери. Двенадцатилетний Эдуард уже в качестве герцога Аквитанского отплыл во Францию в сопровождении знатнейших лордов и рыцарей. Король взял с сына обещание не поддаваться ничьему влиянию и не вступать в брак без его разрешения. Принц отвечал, что ему доставит удовольствие повиноваться повелениям отца до конца своих дней.

Изабеллу нельзя было назвать безумной матерью. Подарив своим детям жизнь, она передавала их на попечение кормилицам и нянькам. По-видимому, как любая знатная дама, она не представляла себе другого порядка вещей; ее воспитывали таким же образом. Однако она сумела получить причитающуюся ей долю родительской любви и инстинктивно ощущала, насколько комфортное чувство защищенности родительским крылом необходимо для формирования полноценной личности. Должно быть, именно эмоционально полноценное детство, наполненное тесным общением с матерью и отцом, впоследствии сделало из Эдуарда III столь великого человека и монарха. Второй сын Изабеллы, Джон Элтемский, воспитывающийся вдали от родителей, вплоть до безвременной гибели на поле боя отличался необыкновенной жестокостью.

24 сентября принц Эдуард принес оммаж Карлу за Гасконь в присутствии «королевы, его матери, и множества английских лордов». Сразу же после этого Карл приказал вывести французские войска из Гаскони. Но Ажене он сохранил за собой. Изабелла надеялась убедить брата изменить решение, и это было предлогом, под которым она задерживалась с возвращением. Эдуард II, поскольку оммаж был принесен, не видел никаких причин оставаться королеве и наследнику во Франции. Король горячо любил сына, и мальчик отвечал ему тем же. Однако Изабелла, возможно (и это оговаривают некоторые историки), надеялась, что у Жанны Эвре не будет мужского потомства и Карл объявит наследником Франции ее сына. И в отношении Англии у нее были смелые планы.

Приехавший в Париж епископ Степлдон сообщал Эдуарду, что среди окружения королевы появилась идея свергнуть короля.