Женские образы в творчестве Валентина Распутина

Нельзя не согласиться с точным замечанием А.Есина о том, что «в системе реалистической литературы XIX века трудно было создать идеального героя-мужчину: даже лучшие из них обнаруживали в себе неискоренимые пороки и недостатки, из которых главным было неумение активно и полезно действовать. От женщин же этого не требовалось, её задача – не столько действовать, сколько переживать, оставаться на высоте идеала не столько в действии, сколько в своём духовном мире. Поэтому так часто положительный герой русской литературы – женщина» [10,с. 237].

Литература XX века продолжила эту традицию: созданы блистательные образы Олеси, Маргариты, Ильиничны, Аксиньи, Матрёны Васильевны и других.

В.Г.Распутин подводит определённый итог поискам русских писателей по созданию женского национального характера, нравственного идеала в женских образах. По словам Пушкина, «цель художества есть идеал…» На героинях Распутина лежит отсвет таких вершинных образов в русской литературе как Ярославна, пушкинская Татьяна, Катерина из «Грозы», Лиза из «Дворянского гнезда». «Образы русских женщин, созданные Распутиным, – по точному замечанию В.В.Агеносова, – являются носительницами нравственных ценностей народа, его философского мироощущения», они – литературные преемницы шолоховской Ильиничны и солженицынской Матрёны – развивают и обогащают образ сельской праведницы. Всем им присуще чувство огромной ответственности за происходящее, «чувство вины без вины, осознание своей слитности с миром как человеческим, так и природным» [34, с.298].

Среди женских образов, созданных Распутиным, центральными стали образы старух, появившиеся в первых же рассказах («Старуха», «Василий и Василиса»), а затем перешедших в повести («Последний срок», «Прощание с Матёрой»). Самые яркие образы – Анны и Дарьи – являются носительницами нравственного капитала, «это не отжившие свой век старухи, нет, это – уходящие от нас великие старухи, великие своим нравственным духом, а не теми «великими стройками», в которых стремятся участвовать их внуки» [35, с.63].

Парадокс Валентина Распутина состоит в том, что его писательской темой, его болью, его жизненной задачей стало разоблачение истоков безнравственности, а героями его стали, напротив, люди исключительно высокой нравственности: Мария, Анна, Настёна, Дарья, «матриархальный мир Распутина», как остроумно заметил один из критиков [22, с.64]. Этот «женский уклон» Распутина много значит и в самоутверждении писателя, и в его широчайшем успехе. Тут и особенность его дарования, и главная его сила [22, с.65].

«Ищущий прочных нравственных ценностей, Распутин нашёл и последнее прибежище в русской женщине, – пишет Генрих Митин, – и русская женщина нашла в нём своего верного певца, тонкого художника-портретиста. Речь идёт, конечно, об отношении Распутина к женщине-матери, к женщине-жене, иначе говоря, к женщине, воплощающей прочные семейные связи, что для Распутина, по-видимому, неотделимо от истинной нравственности. И это та тема, в которой Распутин-художник проявляет себя проповедником и моралистом» [22, с.64].

Таким образом, значительность женских образов в творчестве Распутина очевидна – они являются носителями «высокого света» нравственности, которая не даёт окончательно рухнуть миру. Об этом – всё творчество писателя, обладающего редким даром, – опираясь на классическое наследие русской словесности, синтезировать, подводить итог исканиям современной литературы.