Женские образы в творчестве Валентина Распутина

Не все исследователи творчества Валентина Распутина одинаково относятся к этому, начальному периоду его литературной деятельности, и это естественно. Но все же трудно согласиться, например, с Н. Котенко, который в своей книге пишет, что «…в ранних рассказах… вместо анализа внутреннего мира человека – поверхностная аффектация, вместо чувств – их названия», что «ни о каком психологизме, пристальном внимании к человеку в его повседневности… в названных рассказах… нет и речи». Это далеко не так: и анализ, и психологизм уже присутствуют в ранних рассказах Валентина Распутина, в том же «Продается медвежья шкура!», где показана схватка человека с медведем, но по сути поднимается все тот же вопрос о судьбе, о жестокости и милосердии, о справедливости, или в «Рудольфио» – рассказе о первой влюбленности, но и – о мере ответственности взрослого человека перед этим чувством и за него, о готовности и неготовности души к пониманию. Всё-таки более точен в своих оценках раннего периода творчества, как нам кажется, С.Залыгин, который замечает: «Валентин Распутин вошёл в нашу литературу сразу же, почти без разбега и как истинный мастер художественного слова» [12, с.170].

II. 1967-1975 (Период нравственно-психологических повестей)

Известность пришла к молодому прозаику вместе с появлением его первой повести «Деньги для Марии» (1967), в которой получил развитие мотив древнерусских хождений за правдой. Именно с этой повестью имя В.Распутина вошло в плеяду писателей «новой деревенской волны». Именно с повестью «Деньги для Марии» связывает критика появление в литературе большого, самобытного писателя; ее же, первую свою повесть, считает началом нового этапа в творчестве и сам автор.

Первая повесть Распутина принесла ему не только признание читающей публики и критики (послесловие к ней Феликс Кузнецов назвал: «Писатель родился»), но и поистине всесоюзную и всемирную славу: повесть не раз переиздавалась, по ней была создана пьеса, поставленная в Москве, а затем в ГДР, книга выходила в Софии, Праге, Барселоне, Братиславе, Хельсинки, Токио… Затем, когда появятся «Последний срок», «Живи и помни», «Прощание с Матёрой», «Пожар», первая повесть словно бы немного растворится в свете славы «младших сестер» и в спорах, возникших вокруг них. Но всегда, какую бы из этих книг Валентина Распутина мы ни взяли в руки, цепочка ассоциаций приведет нас именно к «Деньгам для Марии», к этому болевому, тревожному вопросу: "Что творится с тобой, человек?", который, раз возникнув на такой высокой, поистине трагической ноте, уже не покинет затем ни писателя, ни его героев.

То основное, именно распутинское и ничье больше, что угадывалось в ранних рассказах, здесь проросло явно, сильно, упруго, чтобы затем утверждаться в последующих повестях: человек и люди, бытие и быт, материальное и духовное, жестокость и милосердие, добро и зло. Эти извечные нравственные категории, воплощенные в образах героев, писатель затем будет исследовать постоянно. Именно она, нравственность жизни, станет, начиная с этой повести, непреложной доминантой его творчества.

Здесь вновь проявилось стремление автора соединить необычное и повседневное, воплотить одну из главных тенденций повести 60-70-х годов – тяготение к детальному анализу частного случая, с одной стороны, к синтезу узловых проблем общественного бытия, к «широкоформатному» охвату эпохи и времени – с другой. Эти достоинства произведения были отмечены многими критиками. Так, Л.Теракопян писал: «История, рассказанная Валентином Распутиным, казалось бы камерная. Вся заполнена переживаниями Марии и Кузьмы… Но насколько многоговорящи эти картины жизни! Сколько подлинной философии, мудрости прячется в непритязательных житейских эпизодах и сколько важного, общезначимого открывается нам сквозь призму личных хлопот героев…» [41, с.256].

Повесть «Деньги для Марии» стала первым значительным успехом В.Распутина, который был обеспечен ещё и использованием разнообразных приёмов психологической обрисовки героев, в точности и жизненной достоверности изображаемых ситуаций. Значительную роль играет в повести художественная деталь, бытовая подробность, сложный ассоциативный ряд. Прочно связан с тональностью произведения и пейзаж. Большое значение имеет внутренний монолог, передающий диалектику души героев.