Женские праздники (сборник)

Огородников сидел в чужой квартире, на кухне, опустив лицо в ладони и монотонно раскачиваясь взад-вперед. Со стороны могло показаться, что у него невыносимо болит зуб.

Из спальни, на ходу застегивая молнию на юбке, вышла Ольга. Остановилась в прихожей перед большим зеркалом, стала приводить себя в порядок. Один раз обернулась – Огородников качался, не меняя позы.

Ольга прошла на кухню, принялась готовить кофе.

Оба молчали.

Она разлила кофе в две чашки, одну поставила перед гостем.

– Простите, я не спросила. Вам без сахара…

– Спасибо.

– …или с сахаром?

– Да.

– Самая…

– Я тоже, Ольга Михайловна… Оля…

– Не надо. Я понимаю, Олег Борисович, все это так… Когда вы позвонили, я по вашему голосу поняла, что…

– Правда?

– А потом сказала себе: да ну, глупости. Взвинчен, расстроен, все же понятно. Я до последней минуты… уже здесь… не думала, что этим кончится.

– Вот именно… этим .

– Олег Борисович, пейте кофе и не мотайте себе душу. С кем не бывает.

– Со мной, например.

– Тем более. Значит, это я…

– Да причем тут вы!

– Ну как же. В такой момент… сказать…

– Что не ожидали такой прыти от такого вялого автора? Да уж, легко и изящно. В стиле ваших лучших замечаний на полях. А главное, что обидно, опять вы оказались правы! В самую точку!

– Тише. Вечер какой. Спугнете.

– Странная вы, Ольга… Михайловна. То с шашкой наголо, а то…

– А вы?

– Я?

– Вы какой?

– В исповедники себя предлагаете?

– Почему бы и нет?

– Одного стриптиза моего мало? Не насмотрелись? Смею вас уверить, внутри для вас еще менее интересно, чем снаружи. Так что не стоит вам залезать в эту рукопись. Или вы, может быть, думаете, что в ней на каждой странице выделено курсивом – «ваша кровать»? То есть, простите, «койка»… Хотя мы, кажется, не на корабле.

– Уходите, сию минуту уходите.

Огородников неловко встал и смахнул со стола свою чашку. Чертыхаясь, бросился подбирать осколки.

– Да что же это! Господи! Что же это! – повторяла Ольга, отвернувшись к окну.