Женские слёзы: двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)

– Конечно, согласились. Это и дорога, и продать богатеньким можно будет что-то, и работа при строительстве, и так далее. И что?

– Приятель мне помог все это правильно оформить и подсказал, чтобы я на сайте, где публикуют всякие проекты для народного финансирования, указал, что число участков ограничено – только тридцать. Результат перед тобой – все участки ушли за одни сутки. Я раздал долги и готов оплатить асфальтирование, причем мы оговорили с покупателями, что подъезд к каждому дому они будут оплачивать отдельно, напрямую в твою фирму.

– Нет, ну ты посмотри, какие чудеса с людьми делает любовь. Я прав?

– Прав! Спать не могу, Серега, есть не могу. Я тебя умоляю – сделай все красиво и по-быстрому. И еще, Тоне – ни слова. Я про асфальт вообще никому не говорю. Надо как-то это грамотно провернуть. А как сделаем – хочу, чтобы ты был свидетелем на свадьбе, помог сосватать – ну, в общем, сам знаешь.

– Ладно, дай сутки, чтобы покумекать. А как мне приходовать эти деньги? Как дорогу строить, с кем договора?

– Я твой телефон дал товарищу, он свяжется с тобой сегодня в три часа. Его Арсением зовут. Все, пока, я побежал.

В шесть часов вечера приехали пять человек от покупателей земли, и мы с ними ездили смотреть место, где будут им выделены участки. Всем все понравилось, они долго снимали и фотографировали, чтобы показать остальным, которые не смогли приехать. После этого я отвел их в сельсовет, оформлять бумаги. Когда мы выходили, я, ненароком, заметил, как на тихой скорости мимо нас проехала Тоня, с интересом наблюдая, что же это творится. Я сделал вид, что ее не заметил. Вечером допоздна сидел за бумагами, а утром, в три часа, собрал удочки и умотал на рыбалку.

Утром воздух чистый и прозрачный. Слышно далеко. Сидя в камышах, слышал, что она все-таки пришла к моему дому и играла. Досидев до обеда и наловив почти ведро карасей, я украдкой пробрался к дому Тони и стал наблюдать, сидя в кустах. Машина стояла возле дома, значит, она никуда не уехала. Весь дрожа от какого-то озноба, вышел из кустов и подошел к калитке. Громко, чтобы было слышно всем вокруг, заорал:

– Антонина Павловна, можно вас на минутку, – она тут же выскочила, и по ее глазам я прочитал, что она рада моему приходу, – это Вам, от всей души, за прекрасные утренние концерты, ешьте на здоровье!

Я оставил ведро и под взгляды соседей, которые не могли не выйти, чтобы вживую посмотреть свежие новости, развернулся и пошел домой.

Вопреки моей уверенности, на следующее утро саксофон вновь завыл под окном, но не в четыре, а в пять часов.

– Доброе утро, Антонина Павловна. Подарок за рыбку?

Она молча кивнула, продолжая играть.

– Спасибо, но мне пора собираться, извините.

– Я все знаю про асфальт, – саксофон замолк.

– Жаль, хотелось сделать сюрприз.

– Он удался, я не ожидала.

– Ну, тогда почему до сих пор ты издеваешься надо мной по утрам?

– Пришла пригласить тебя на ужин, как обещала. Концертов больше не будет. В семь часов утка будет на столе. Пить будем мою наливку, так что ничего не покупай.

Ее красивое тело, одетое в спортивный костюм, как бы говорило мне, удаляясь: «Вечером, возможно, что-то будет».

Глава пятая

Через все село идти с букетом полевых цветов и остаться незамеченным – это задача невыполнимая. Казалось, вся деревня, совершенно случайно, вышла к своим калиткам, и я, под прицелом сотен глаз, пытался сохранить спокойствие на лице. Скорее всего, у меня был глупейший вид, но прятаться и стараться «остаться незамеченным» было бы еще хуже. «В конце концов, – рассуждал я, – мы свободные люди и имеем право ходить друг к другу в гости». Но это была теория, а на практике я примерно представлял, что шептали мне вослед. Из того самое безобидное, наверно, было: «пошел топтать цыпочку наш тихоня». Дверь была открыта. Зайдя в прихожую, постучался.

– Заходи, красавчик! – томно раздалось из комнаты.

Войдя в комнату, посреди которой стоял шикарно накрытый стол с икрой, балыком и дымящейся уткой, я увидел возлежавшую на широкой тахте Тоню с дымящей сигаретой во рту.

– Ты куришь? – вместо «здрасьте» вырвалось у меня.

– Это мой самый маленький недостаток, который ты сегодня, Сережа, узнаешь обо мне. Заходи, цветы, наверное, мне? – она поднялась, и я был сражен ее короткой юбочкой и блузкой с умопомрачительным декольте.

– Да, конечно, – растерянно промычал я.

– Не волнуйся, я так оделась не для того, чтобы тебя соблазнить, а чтобы ты не сильно обращал внимание на то, что я, как это сказать помягче, бухая. Давай сразу договоримся: сегодня без рук, поцелуев, соплей и признаний. Говорить буду я, так как ты обо мне ничего не знаешь и собираешься, как это не печально звучит, сделать из меня послушную жену и заботливую мать. Я ничего не напутала?

Она действительно была пьяна, но не то что критично, но все же…

– Да, ты правильно поняла мои намерения, Антонина Павловна.