Сперва я чуть было не погналась за ними, чтобы надавать по шеям. Но
потом передумала. Ведь меня ждали сказки! Я удалилась на свою кровать,
которая была в глубине комнаты у окна.
Снова принялась за чтение, но вынуждена была оторваться - в коридоре
послышалось тихое потрескивание половиц. Опять они! Их присутствие меня
одновременно и нервировало и возбуждало. Нервировало потому, что я
стеснялась продолжить свои занятия (хотя видеть меня они не могли). А
возбуждало... Наверное, потому, что нашлись люди, которые хотели тайком
посмотреть на мои прелести «восточной красавицы». И у них имелись
«зеббы», которые, наверное, должным образом реагировали...
Сказки переносили в какой-то особый, чувственный мир грез, в другую
реальность. Я ощущала себя героиней, за дверью комнаты которой томились
воздыхатели, мечтая хоть краем глаза посмотреть на нее.
Но почему бы не дать им посмотреть? Пусть еще больше страдают и
мучаются, глядя на недоступное... От таких мыслей приходит новая волна
возбуждения. И меня тянет попробовать. Совсем немного. Чуть-чуть. Я
поднимаюсь с кровати и снова подхожу к зеркалу. Возня за дверью затихает.
Стоя к двери спиной, начинаю поднимать с бока край ночнушки, как будто
что-то хочу разглядеть у себя на бедре. Материя ползет вверх по ноге,
волнующе щекочет кожу. Дыхание перехватывает. Не видна ли уже попа? Попу
показывать я не собираюсь. Осмотрела левое бедро, опустила подол. Теперь
осмотрю правое. Почему это занятие под пронизывающими взглядами из-за
двери приносит такое возбуждение и удовольствие? Уходить не хочется.
Сделаем так. Вновь спускаю сверху ночнушку до бедер. Пусть они видят мою
голую спину и осознают, что грудь сейчас у меня тоже голая. Как же все
сладко ноет в паху... Скорее к кровати, придавить там рукой... Придавить,
погладить, растереть... До чего же там все набухло... настоящий влажный
тугой «бутон» - правильно об этом говорят в сказке...
Пальцы нервно впиваются в бутон, какой же он приятный! Гладят,
перебирают лепестки, уходят в сердцевину. Оххх... Что же там так сильно и
сладко отозвалось? Да, надо это исследовать... Упругая, плавающая под
пальцами «горошина». Наверное, та самая «жемчужина между створками
раковины»... Почитаю об этом... и потрогаю...
Кузенов не слышно и не видно, но я знаю, что они там, ждут... Какое же
тогда, у зеркала, было острое ощущение! Может быть, выйти еще раз? Можно
и выйти... А руку спрятать под ночнушку и трогать /там/! Отличная идея! Я
снова у зеркала, в голове туман. Подол устремляется вверх. Правая рука
играет с горошиной, левая непроизвольно начинает гладить ягодицу... Как
хорошо... Черт с вами, смотрите!! Подол подбирается окончательно и
перехватывается рукой. Голая попа доступна всем взглядам. Стыд... и
наслаждение.
Но недолго. Долго это выдержать невозможно. Скорее на кровать, к сказке...
Так, в беспрерывном возбуждении и перебегании от кровати к зеркалу
проходили «тихие часы» этого лета. Сказка, кровать, зеркало, бутон, рука....
142. Синди, 28 1 << 2
Да, было такое... В пубертатном периоде отчего-то дико возбуждали
фотографии штангистов. Да, да, именно штангистов - здоровенных,
полуголых. В обтягивающих трико с выпирающим бугром между ног.
Я собирала эти фотографии где угодно, вырезала из журналов, газет... В
воображении я страстно с ними совокуплялась... Смешно и стыдно даже
сейчас. :)) У меня были среди них свои любимчики, которым я «отдавалась»
чаще и охотнее... Фамилии все известные, называть не буду- 0)
Забавно, что сам по себе этот вид спорта меня ничуть не волновал, за
соревнованиями и результатами я не следила... Но вот /мужчины/... :)) Ах,
какие это были мужчины... :))
151. Алекс, 19 1 << 2 >> 3 >> 4 >> 5 >> 6
Годам к 14 ощущения и желания были уже осознанными и постоянными. Я
читала различную литературу (более-менее научную и просто желтые газеты
с описаниями эротических сцен). Чтение подобных описаний секса
действовало очень возбуждающе. Реже удавалось мастурбировать,
просматривая фильмы (т.к. приходилось всячески скрывать подобные
занятия). Если очень хотелось, а дома кто-то был, закрывалась в ванной и
мастурбировала там.
153. Gella, 25 1 << 2 >> 3
Где-то через год-полтора я уже более верно представляла себе процесс
деторождения и, кроме того, узнала еще очень много нового. Правда,
представления и оценки были, конечно по-дворовому своеобразными.
Так, к одной девочке во дворе многие из нас относились довольно
прохладно, с осуждением. О ней было известно, что она «онанистка».
Говорили, что она сама рассказывала кому-то о том, как трет руками /там/
и получаст удовольствие. Это среди нас считалось очень предосудительным
и неприличным.
Сама я от нее таких рассказов не слышала, зато слышала много других. Она
с матерью и отчимом жила в однокомнатной квартире и была свидетельницей
настоящих, реальных сексуальных сцен. Кроме того, у нее был доступ к
видеомагнитофону и нескольким «интересным» кассетам. Поэтому ее рассказы
я слушала, затаив дыхание и развесив уши.
Вообще, я относилась к ней лучше, чем остальные, хотя бы потому, что мы
жили в одном подъезде, а наши мамы дружили между собой. Довольно часто