Женские церемонии

В какой-то момент мой прислужник, который молча наблюдал за раздеванием, слегка улыбнулся, и эта улыбка тотчас же передалась молодой женщине. Тут я пришла в ужас, поскольку ничто так не разрушает любое священнодействие, как смех; и даже обычная улыбка была для меня невыносима. Я принялась яростно хлестать его кнутом, что тут же остановило их попытки продолжить веселье. Я поставила его лицом к стене и приказала не оборачиваться; для него это было достаточно суровым наказанием, поскольку он как раз очень любил «смотреть». Он не возражал. Он был даже испуган: очевидно, почувствовал, что я готова избить его довольно сильно. Затем я вернулась к Себастьяну и продолжила его раздевать. Ему тоже довелось попробовать кнута, но по другой причине: он не написал мне обещанное письмо, и это был серьезный проступок. Затем мы обменялись несколькими словами: слова играют для меня большую роль, в том числе и эротическую…

— Вы сделали фотографии?

— Вы имеете в виду: фотографии на память? В тот момент мне было не до того… Знаете, единственная вещь, которая меня в самом деле интересует — это драматическое напряжение реальной сцены. Вот почему в подобных ситуациях вокруг меня, как правило, мало людей. Я заметила, что если участников слишком много, интерес рассеивается. А мне нужно постоянно чувствовать других актеров рядом с собой. Чем их больше, тем труднее достигнуть такой степени напряжения, и тем утомительнее это для меня. Их должно быть не больше девяти-десяти, но это максимум. Такая ситуация — скорее исключение. Вот четверо-пятеро участников — идеальный вариант.

В этот вечер, навсегда запечатлевшийся в моей памяти, что-то произошло… я не знаю… примерно так себя чувствуешь после некоторых наркотиков: во власти безумия, пусть краткого, но все же безумия.

Затем мы перешли в комнату, подготовленную для церемонии. Я села в кресло и велела горничной подвести ко мне будущего мученика и поставить его передо мной на колени. Потом я привязала его запястья к ручкам кресла. Пока она его хлестала, также по моему требованию, я принялась целовать его, слегка покусывая ему губы. У него были прекрасные губы — нежные и покорные, как и нужно. В то же время я наблюдала эту сцену сзади в большом зеркале, где отражение было едва различимо из-за полумрака.

Северен, мой прислужник, которого незадолго до того я наказала, повернув лицом к стене, теперь был поставлен позади меня, в темный угол, откуда мог наблюдать за происходящим. Участвовать ему не разрешалось — только смотреть… Когда я решила, что уже достаточно нацеловалась с Себастьяном и что его вдоволь исхлестали, я отвязала его, встала с кресла, подвела его к зеркалу и, поставив на колени, заставила смотреть на свое отражение. Потом плюнула в зеркало. Он тут же понял, что должен сделать: слизать плевок. Я снова плюнула, на этот раз в отражение его лица.

Конечно, я сознаю, что отчет, который я предоставляю вам сейчас о тех действиях и их последовательности, выглядит сухим и бесстрастным, тогда как мне их развитие представляется прекрасным, волнующим, необходимым… Необходимым для чего? Как раз для красоты, быть может… Понимаете, это не должно восприниматься с перебоями, провалами… В конечном счете, это очень театрально. Я думаю, что важны не действия сами по себе, а то, что я ими создаю и что захватывает людей, которые находятся рядом со мной. Я создавала некое гипнотизирующее действо; если бы этого гипноза не было, не было бы вообще ничего. И для меня все это было по-настоящему — я испытывала ощущение, что этот спектакль происходит в реальной жизни. Если бы я вдруг перестала верить в это сама или не слишком хорошо играла свою роль… ничего бы не произошло. Это было бы лишь чередой неинтересных действий; тех же самых, но неинтересных. Именно этой «реальности», по сути, ждут от меня окружающие. Доказательством служит то, что я часто предлагала своим друзьям встречаться без меня, поскольку я много путешествую. Но у них ничего подобного не получалось. Словно им нужна была распорядительница. И даже если я ненадолго отстраняюсь от своих обязанностей и передаю их одной из моих «сообщниц», то всегда нахожусь поблизости и наблюдаю за происходящим, готовая в случае чего вмешаться…