Женские убеждения

В следующую субботу родители ее уехали на ферму в Вермонте, и Кори зашел к ней днем, даже не прикидываясь, что нужно сделать уроки или поговорить о школе. Не принес ни учебники, ни тетради, ни ватман, ни компьютер. Она потом и припомнить-то не смогла, как они перешли от разговоров про учебу к тому, что произошло дальше. Посидели немного за кухонным столом, потом она пригласила его наверх, показать свою комнату. Посмотрев секунд тридцать на ее вещи – коллекцию стеклянных шаров, в которых шел снег, кубок за победу в конкурсе правописания, множество книг – от «Ани из Зеленых Мезонинов» до «Анны Авонлинской» и «Ночи» Эли Визеля – Кори сказал: «Грир», а она сказала: «Что», и он сказал: «Ты знаешь, что». Улыбнулся ей новой лукавой улыбкой – это ее одновременно и ошарашило, и нет, а потом заключил ее лицо в ладони и поцеловал так стремительно, что зубы их стукнулись друг о друга. В тот миг, когда она почувствовала прикосновение кончика его языка, она услышала его стон, и от этого ей сделалось так, будто органы внутри размешивали ложками. Потом Кори взял ее за плечи и уложил, а сам улегся сверху, и сердца их неслись взапуски. Грир так ошалела, что не знала, что с собой делать.

– Ты не против? – спросил он, а она не знала, что ответить. Как она может быть против? Какое-то не то слово. Он дотронулся до ее грудей под лифчиком, оба притихли, ошеломленные ощущением. Когда он расстегнул лифчик и стал целовать ей грудь, ей показалось, что она того и гляди лишится чувств. Можно лишиться чувств лежа? – подумала она. Через некоторое время, после множества прикосновений, он разомкнул ее джинсы с таким громким звуком, будто полено треснуло в камине.

Потом пальцы его замерли тантрически в нанопространстве между джинсами и трусиками, и тут он неожиданно и необъяснимо разболтался.

– Я сделаю так, что ты кончишь, – произнес он незнакомым голосом. – Так, что тебе этого захочется, – продолжал он. А потом спросил, несколько неуверенно: – Тебе же хочется?

– Зачем ты так говоришь? – спросила она, запутавшись.

– Говорю, что чувствую, – возразил он, но вид у него был такой, будто его на чем-то поймали.

И хотя, уже после этого раза, он время от времени начинал говорить с ней в постели таким же странным голосом, ей обычно быстро удавалось вернуть его в нормальное состояние. Впрочем, в нормальном состоянии тоже не было ориентиров. Данная ей свобода, сама мысль, что у нее могут быть предпочтения, причем ее собственные, она сама решает, какие именно – между ней и другим человеком – пугала ее до полусмерти.

Когда они второй раз оказались в постели, он храбро шепнул: «Ну, где твой клитор?» В устах Кори слово прозвучало почти угрожающе, хотя на самом деле имелась в виду часть тела Грир.

– Что? – произнесла она, потому что ничего лучше не придумала. Он ее ошарашил.

– Где точно? Покажи. – После краткой бравады голос его сник.

– Вон там, – сказала она, указывая неопределенно и горестно. На самом деле, она просто не знала. Ей было семнадцать лет, но она до сих пор, в силу застенчивости, так и не разобралась с собственной анатомией. Одна, в постели, она сотни раз испытывала оргазм, но не смогла бы нарисовать на карте путь в то место, где он происходит.

В тот вечер, когда Кори ушел домой, через улицу, а Грир осталась гадать в тишине, что же между ними такое приключилось, она включила компьютер и вбила в Гугл слова «клитор» и «местоположение», чтобы разобраться, а в следующий раз показать и ему. Если вам захотелось точно себе представить самого себя, думала Грир много лет спустя, вам только и нужно, что просмотреть список вещей, которые вы искали в Гугле за последние сутки. Многие придут в ужас от того, что увидят себя с этакой ясностью.

Теперь они с Кори постоянно были вместе. Он рассказал ей про родителей – как стеснялся в младшей школе, что они без образования и говорят с акцентом. Она рассказала ему, каково это быть единственным ребенком родителей, которым ты в основном безразлична.

– Мне ты никогда не будешь безразлична, – сказал Кори, и она поняла: он на ее стороне, она не одна. Они всерьез привязывались друг к другу, в постели они то захлебывались от восторга, то терпели катастрофические неудачи. Иногда он случайно делал ей больно, иногда ее собственные руки и губы превращались в сбившихся с пути колибри. Они пытались снова и снова. По мелочи ссорились, обсуждая, подходят ли друг другу.

– Может, ты не та, кто мне нужен, – сказал он однажды, как бы пробуя на вкус собственные слова.

– Отлично. Тогда поухаживай за Кристин Веллс, – предложила она. – Заодно ее читать поучишь. Она точно обрадуется.

– Уж поверь, мы не чтением будем заниматься.