Женские убеждения

– Хорошо. Буду с вами откровенна, Грир. Я вас пригласила на собеседование не из-за вашего блестящего ума. То, что вы умница, я знаю – оценки отличные, и вы действительно талантливо пишете – мне кажется, в этом отношении у вас все будет хорошо. Но вам сколько – двадцать два года? Когда мне было двадцать два, я не знала ничего и ни о чем и вприпрыжку отправилась в большую жизнь.

– Чтобы разливать коктейли в Лас-Вегасе, – припомнила Грир.

– Вот именно. Так вот, на собеседование я вас пригласила прежде всего потому, что вы мне кажетесь перспективной. И надо же – вы мне притащили сковородку, очень остроумно. Так что, если согласны, я вас беру.

– Ох, Фейт, большое вам спасибо! – зардевшись, произнесла Грир. – Конечно, я согласна.

– Работа, как вы понимаете, для начинающих. Много скучного и монотонного.

– Сомневаюсь.

– Нет, именно так, дослушайте до конца. Поначалу будете заниматься бронированиями. Потом станем подключать вас и к другим вещам. Насколько быстро – зависит от вас.

Грир едва удавалось усидеть на месте, пока Фейт объясняла подробнее, в чем будет состоять ее работа. Хотелось лечь на спину, точно штангист, и поднять весь длинный диван в воздух вместе с Фейт Фрэнк – чтобы показать, на что она, Грир, способна.

Через две недели Зи помогла Грир перебраться в квартирку-студию в Бруклине, на Проспект-Хайтс. Собственное жилье Грир было бы не потянуть, если бы Эммет Шрейдер не проявлял удивительной щедрости к своим сотрудникам. Квартирка представляла собой простенькую запущенную коробку в небольшом здании, нуждалась в генеральной уборке, для которой ни у Грир, ни у Зи не было настроения, зато ее украшала оригинальная лепнина и рельефный жестяной потолок, которые как раз и подкупили Грир. Через друзей она добыла кровать, которую поставила в одной части студии, имевшей форму буквы Г, приобрела компактный диванчик, почти новый, который можно будет разложить, если кто приедет с ночевкой – его затолкали в угол на другой стороне комнаты. На стенах пока висело лишь несколько невнятных репродукций. Например цветок, он же вагина, кисти Джорджии О’Кифф.

– Не оригинал, если ты еще не понял, – пояснила она Кори, когда устраивала ему видеоэкскурсию, то есть ходила с компьютером по комнате.

Пока Зи собирала ей стул, купленный в ИКЕА, Грир продолжила экскурсию снаружи, с телефоном: описала продуктовый рыночек неподалеку, Гранд-Арми-Плаза, парк, Бруклинскую публичную библиотеку с высокими золотыми дверями. Поблизости, сказала она, взгромоздился Бруклинский музей, а также раскинулся Ботанический сад, а дальше, на Вашингтон и Франклин-авеню, есть карибские котлетные – «Я туда, понятное дело, ни ногой, а вот ты да, и довольно скоро», а также пункты обналичивания чеков и диспетчерские такси.

К концу дня, распаковав вещи и доведя квартиру до приемлемого состояния, они сели рядышком на крыльце.

– Отличная у тебя улица, – повторяла Зи, хотя снаружи холодало.

– Действительно, – соглашалась Грир. – Но все равно ощущение странное. – Она посмотрела на Зи. – Ты там как у себя в Скарсдейле? Не очень скучаешь?

– Ничего. Есть приятные вещи – например, холодильник, который сам изготавливает лед. Унитаз с подогревом и все такое.

– Можешь приезжать в гости, когда захочешь, – пригласила Грир. – Правда. Без приглашения. Я тебе ключи дам.

– Спасибо.

– Я тебе очень признательна. Мне сегодня одной было бы совсем тяжко. Обустраиваться здесь. В смысле – ты лучше всех, Зи. Как всегда. Хочу, чтобы ты знала.

Она почувствовала, что может расплакаться, и причин тому множество. Дружба. Страх.

– Да ладно, – сказала Зи. Они еще немного посидели, заканчивать этот день не хотелось ни той, ни другой. – Ну, пора мне домой, – наконец сказала Зи. – Судья Венди пообещала, что приготовит сегодня особую лазанью, без меня никак не обойтись. Да и вообще, я уверена, что ты хочешь побыть одна.

Грир хотелось сказать: побудь еще немного. Не приспособлена она жить одна. Из головы не шла мысль, что здесь должен бы был быть и Кори, они бы обустраивались вдвоем – в молодости это так мило, в этом столько надежд. Зи уехала, а Грир, одинокая, но довольная, попозже принесла себе ужин из заведения неподалеку, которое называлось «Ям-коттедж-тай». Заведение в моем районе, подумала она, и тут до нее дошло: у меня теперь есть мой район. Грир стояла у крошечной кухонной раковины и с деловитым звериным автоматизмом поглощала овощную котлету. Она громко причмокивала – только потому, что была одна и могла это делать, а потом размашистым движением руки стерла апельсиновое масло и ореховую крошку с подбородка.