Женские жизни Алкионы

– Они перешли все границы и дотянулись своими грязными руками до моей собственной семьи!

Он собирался продолжить, но его остановила Алкиона, которая внезапно подошла к нему и в царственной манере, совершенно ей чуждой, начала быстро и размеренно говорить:

– Время пришло, о король, – сказала она. – Годы тирании заканчиваются. Много веков назад сошла ночь на эту землю, и она становилась всё темнее и темнее. Но теперь, наконец, приходит рассвет. Своею рукой, о король, должен ты освободить свой народ от этого проклятия. Злое духовенство демонов должно быть уничтожено до основания, и власть его должна закончиться. Прежде всего, о король, требуй возвращения внука. И когда оно будет отвергнуто, восстань всей своею мощью и провозгласи, что злобные и жестокие жрецы утратили свою силу, и что ты, как король и отец своего народа, навсегда забираешь духовную власть себе и своим потомкам. Немедленно издай свой указ и пошли своих солдат, чтобы обеспечить его исполнение, и твой народ будет приветствовать тебя как своего избавителя от невыносимого зла. Действительно, сильны страх и ненависть, но любовь ещё сильнее. И если ты смело возьмёшься за это и поступишь справедливо, ничего не боясь, имя твоё будет восславлено многими поколениями, и люди твои будут жить свободно и счастливо со своим отцом на земле, так же как и с Отцом на небесах.

Король Марс изумлённо молчал, выслушав энергичное выступление обычно немногословной Алкионы, и вся его семья стояла вокруг неё в таком же изумлении. Но Сириус сказал:

– Отец и король, её мнение – это хороший совет, и она указала мудрейший способ – схватить того человека и связать его и всех его сторонников и проследить, чтобы он больше не творил измену против нашего господина короля.

Приказ был немедленно выполнен. Отряд солдат, возглавляемый Сириусом, окружил амфитеатр и большой монастырь поблизости. Всё было сделано быстро, испуганные жрецы были захвачены прежде, чем они узнали, что происходит. Был какой-то ропот среди толпы, но когда Сириус показал королевскую печать, люди склонили головы и молча разошлись, дивясь множеству странных вещей, которые происходили.

Затем Сириус вызвал к себе настоятеля монастыря и потребовал рассказать, что сделали с Фидесом. Настоятель утверждал, что ничего ни о ком не знает. Когда же Сириус спокойно заметил, что тогда все жрецы будут немедленно обезглавлены, а монастырь дотла сожжён, память настоятеля сразу к нему вернулась, и он угрюмо указал путь в отдел послушников. Сириус, сопровождаемый отрядом солдат, вскоре нашёл своего напуганного племянника вместе с четырьмя другими мальчиками, взятыми у их родителей в тот же день и таким же гнусным образом. Они находились под присмотром толсторожего монаха, начавшего было протестовать, но его быстро заставили замолчать. Сириус привлёк к себе Фидеса и спросил, как он себя чувствует, но мальчик был явно ошеломлён и не мог нормально ответить. Когда же Сириус попытался его увести, он начал как-то неуклюже сопротивляться. Казалось, что он пребывает как бы во сне или под воздействием какого-то наркотика, и в конце концов, Сириус счёл необходимым взять его на руки и покинуть это зловещее место. Других мальчиков таким же образом забрали некоторые из солдат, и все они были доставлены во дворец. Спика очень обрадовалась, увидев сына, о котором она думала, что безвозвратно потеряла его. Но, похоже, он её не узнал и старался избегать объятий или, в лучшем случае, относился к ним пассивно. По крайней мере, он был опять с ней, и она надеялась, что можно будет вылечить его от этой странной болезни.

Между тем слухи обо всём этом распространялись, и в городе становилось несколько неспокойно. Но король Марс, который тем временем мобилизовал почти целую дивизию своей армии, уже отправил отряды, чтобы блокировать все остальные монастыри по соседству, арестовав их священнослужителей. В то же время он разослал герольдов, чтобы объявить на всех площадях и во всех парках города, что требует от своих подданных собраться следующим утром через час после рассвета в большом храме, где он объявит им свою волю. Между тем в городе было введено военное положение, и все должны были оставаться в течение ночи у себя дома. Люди очень удивились, но улицы были полны солдат, и никто не осмелился ослушаться, тем более, что лишь немногие знали, что произошло на самом деле. Король срочно разослал в другие города страны конных гонцов с приказом своим губернаторам арестовать всех жрецов и монахов и держать их под стражей до получения новых распоряжений.

На следующее утро в огромном амфитеатре людей было даже больше, чем накануне, но вместо праздничных песнопений там стояла удивительная тишина. Она была нарушена лишь приветственными возгласами, когда сам король въезжал через великие врата храма, внутри которого до сих пор не видели ни лошадей, ни других животных.