Женский хор

Какая невероятная история.Эта фраза пришла мне на ум в тот самый миг, когда я парковалась на пустой стоянке перед кладбищем. Сегодня, почти в тридцать лет, я впервые осознала всю волнующую странность семейной истории, в которой действительно не хватало многих элементов – не так много, как в пазле Энцо в тот день, когда он пригласил меня вместе закончить его, но все же достаточно для того, чтобы кажущаяся простота сказки, которую я запевала тысячи раз («Моя мама умерла, когда я родилась. Мы с отцом всегда жили одни. Нет, он меня не обижал. У меня все хорошо, спасибо. А как у васдела?») в ответ на вопросы, которые мне задавали подруги, их родители, наши преподаватели или мужчины, которые вели себя со мной очень бестактно (Не трогай моего папу, придурок!),вдруг представилась мне после того, как я прокрутила фразу-пазл во все стороны, заменила первый элемент другим, взятым из другого места из кучи слов на складе в моей голове, поменяла местами два следующих слова и засунула четвертое в виртуальное пространство между ними – во всей ее ясности: эта история невероятная.

– Тебе это точно удобно? – спросила Сесиль, взявшись за ручку двери.

– Конечно. Мне даже приятно, что ты попросила меня сходить сюда с тобой. Я знаю, как важен был для тебя отец и как ты по нему скучаешь.

В то время как я по маме…

Могила была в очень запущенном состоянии. Мы вместе выдернули сорняки, я выбросила осколки цветочного горшка, а Сесиль вытерла пыль и грязь с надгробной плиты.

Когда мы закончили уборку, Сесиль встала перед могилой, соединила руки перед собой и стала молча и сосредоточенно смотреть на нее, едва заметно шевеля губами. Было ясно, что она разговаривает с ним, портретом ее отца – улыбающегося человека с усами и сигаретой, в рубахе и брюках, одна рука спрятана в кармане брюк, а другая тянет за одну из широких подтяжек. Потом Сесиль улыбнулась ему, вздохнула и сказала:

– Твоя мама здесь похоронена?

– Здесь? Ты имеешь в виду, на этомкладбище? Да. В семейном склепе. Там похоронены тетя Мари и бабушка с дедушкой.

– У тебя есть двоюродные братья и сестры?

– Со стороны отца, они живут в Канаде. У тети детей не было, она всегда оставалась с родителями.

Она подошла ко мне и взяла меня за руку:

– Хочешь, сходим на могилу твоей мамы?

Вопрос застал меня врасплох. Потому что я его ждала. Я надеялась его услышать.

– О… Даже не знаю, найду ли я склеп… В последний раз, когда я сюда приходила, мне было семь лет. Когда бабушка с дедушкой погибли в автомобильной катастрофе, мне было четырнадцать, я проводила лето в Англии, папа мне ничего не сказал, в любом случае, мы были не очень близки, и на их похоронах я не присутствовала.

– Я слышала, ты много раз повторяла, что ничего не забываешь…

– В последнее время я научилась забывать… Но давай попробуем.

Я сунула руки в карманы плаща и посмотрела на голубое небо, по которому плыли редкие облака. Было солнечно, но прохладно. На деревьях уже начали появляться почки, я расслабилась и доверилась ногам, которые сами несли меня вперед. Сесиль взяла меня под руку. Тепло ее руки, движения тела, прижавшегося к моему боку, успокаивали и подбадривали меня, и я шла спокойно и решительно по центральной аллее вглубь кладбища, не выпуская из вида высокую колокольню кафедрального собора Турмана. На развилке я свернула направо, и мы пошли по аллее, ровной осью отходившей от высокого шпиля собора. Это был очень высокий шпиль, заостренный и с отверстиями на уровне платформы колоколов, которые издалека были похожи на угольное ушко, странным образом оказавшееся посредине иглы.

Мы шли вперед, а шпиль, казалось, постепенно уходил вдаль за стену в глубине кладбища. Когда его «угольное ушко» скрылось из вида, я остановилась и указала направо, на широкую мраморную темно-зеленую плиту:

– Это здесь.

На стеле было написано: «Семья Мержи».

На надгробном камне были высечены четыре имени.

...

Камилла Мержи

Луи Мержи

Мари МержиМари-Луиза Мержи

– Твою маму звали Камилла, как певицу, – заметила Сесиль.

– Да, но это почти все, что я о ней знаю.

– Здесь давно не убирали…

Так давно, что никто не прикасался к горшку, прямо под именем моей мамы, у меня ощущение, что он стоит точно на том же месте, где стоял, когда я была здесь в последний раз.

– Этим больше некому заниматься, – сказала я.

– Давай уберем вместе. Это могила твоей мамы.

– Да.

Пока я выдергивала сорняки вокруг плиты, Сесиль передвинула ящик для цветов и горшки, чтобы их вымыть.

– Джинн…

Я подняла голову. Сесиль стояла и держала в руках горшок с увядшим кустиком. Она отошла от плиты и подозвала меня к себе.

– Смотри.

...

Камилла Мержи

1965–1981

Луи Мержи

1925–1995

Мари Мержи

1949–1988