Женский хор

– Да. Но пока она не рассказала мне о твоем существовании, я был для тебя никем. Я не имел никакого права. И больше не мог с ней видеться. Мари-Луиза ее не выпускала. Она немного отпустила вожжи в первый раз, когда Мари была подростком, а потом в год, предшествовавший твоему рождению, потому что посвятила всю себя Камилле. Но в конце концов она узнала, что Мари сновабеременна…

Он замолчал. Я ничего не говорила.

Он вздохнул и продолжил:

– Мари была уверена, что ей никогда не вырваться из материнского плена. Однако я делал все, чтобы ей помочь. Она мне ничего раньше не говорила потому, что не могла сказать. Понимаешь?

– Да, понимаю. Очень хорошо. Одно и то же испытание выпало на ее долю два раза.

– Да, но на этот раз я ей сказал – и она это почувствовала, когда я примчался к ней, чтобы отвезти в больницу, – что она не одна. Теперь у нее был человек, на которого она могла положиться. Было бы лучше, если бы она обратилась ко мне раньше, но и тогда еще не было слишком поздно.

– Что вы сделали?

– Акушерка моих друзей и молодой врач, с которым она работала, приняли нас и сказали, что помогут ей родить и по возможности оттянут административные процедуры, чтобы никто не узнал, что она в роддоме. После твоего рождения мы решили как можно скорее бежать из города, сразу, как к Мари вернутся силы. Тогда бы мы пошли и зарегистрировали тебя вместе. Мари всегда думала, что убежать от матери невозможно, мысль о том, что у ее ребенка есть отец, придавала ей силы. Ребенка, который на этот раз… – Из его глаз снова брызнули слезы. Я тоже плакала. – Ребенка, который на этот раз должен был родиться нормальным… – Он закрыл лицо руками. – I\'m so sorry, Jeannie[90] .

–  Don\'t be sorry, Daddy, you don\'t have to be sorry of anything, you didn\'t do me any harm[91] .

–  I know, but[92] … Мари… Твоя мать… Увидев тебя, она потеряла голову.

– Когда она тебя увидела? О! – вскричала Сесиль. – Можно, я уйду?

– Если ты сдвинешься с места, я верну тебе твой сальпингит! – сказала я, тыча в нее пальцем, и вдруг, удивившись своей реакции, разрыдалась (о боже!). – Прости меня, Сесиль, я не… такая, как все, но я не чудовище, как моя бабушка…

Сесиль встала, села на низкий столик и взяла мою руку, не знаю, сколько рук теперь меня сжимало, но под гнетом горя мы склонились все вчетвером, наши головы касались друг друга, и никто не разжимал объятий.

– Не знаю, какая ты, Джинн Этвуд, – сказала Сесиль, – но я знаю, что у тебя есть…

–  Яички? – сказала я, разрыдавшись еще сильнее.

– Нет, конечно нет! Я знаю, что в тебе слишком много достоинства и честности, чтобы ты была чудовищем. Так что прекрати говорить глупости!

Я перевела дух:

–  Daddy…Продолжай.

Он с трудом вырвался из наших объятий, встал и подошел к окну:

– Мари растерялась, она сошла с ума. Она стала звать мать, разговаривала как маленькая девочка, больше не хотела меня видеть и слышать, она даже отказывалась…

– Что? Говори!

– Смотреть на тебя, брать на руки. Я сделал все, что мог…

...

Они полюбили друг друга, и в результате их любви

родился чудесный ребенок.

– Знаю. Уверена, тебе не в чем себя упрекнуть…

– Нет, мне есть в чемсебя упрекнуть! – вскричал он. – Через часпосле твоего рождения пришла Мари-Луиза. Ее предупредил знакомый врач из роддома. Она находилась неподалеку: Камиллу оперировали в гинекологическом отделении, и ее палата была всего двумя этажами ниже родильных залов. Увидев ее, я подумал, что готов ее убить, только чтобы она тебя не забрала. Но ты ее не интересовала. Мари в присутствии свидетеля заявила, что отказывается от тебя, и вызвала мать. Мари-Луиза торжествовала: она получила доказательство своей безграничной власти над дочерью. Она велела ей одеться и увела ее, даже не взглянув на тебя. А потом она начала мстить.

– Что она тебе сделала?

– Для начала она сделала так, что меня выгнали с работы.

– За то, что ты соблазнил клиентку своего банка?

Он повернулся ко мне и грустно улыбнулся:

– Тогда я еще не работал в банке, SweetheartЯ стал банковским служащим через несколько недель после твоего рождения.

– Ты никогда мне об этом не говорил! Ах, я знала, что ты заслуживаешь большего, чем эта работа!!! Что ты делал до того, как занялся чеками?

– Я… работал в психиатрической больнице.

– В администрации?

– Нет, в отделениях. – Он обратился к Жоэлю: – Я так рад, что она вас встретила, Жоэль, и я уверен, что это не имеет никакого отношения к эдипову комплексу. Как говорил Фрейд, «иногда сигара – это просто сигара».

– Но, – сказала я, – что ты такое говоришь?

Жоэль вздрогнул:

– Он говорит… что был психологом.