Женский клуб

Всё это нами всерьёз рассматривалось, обсуждалось, и с восторгом принималось, обрастая всё новыми дополнительными идеями и вариациями. Уже почти готов был приблизительный список первых десяти-пятнадцати человек, составленный из лояльного нам круга знакомых: не обременённых семьёй и проблемами сотрудниц, парочки-другой скучающих домохозяек-соседок, ну и, собственно, нас самих. Мы уже обдумывали рекламный слоган: это должно было выглядеть броско, но не вульгарно, стильно, но без претенциозности и впечатляюще, но без навязчивости.

У меня уже была практически готова программа первого тренинга. Я представляла себе этот процесс, как нечто яркое, динамичное и ошеломительное. Это должно было быть то, что захватывает с первой минуты и не отпускает до самого завершения. Мы уже спорили о том, как часто будем проводить эти встречи. Девчонки говорили, что это должно быть один, максимум два раза в неделю. Я, перебивая всех, доказывала, что работу тренинговой группы прерывать нельзя, иначе нарушается целостное восприятие, появляются разрывы и в них теряется взаимосвязь каждого со всеми, общее видение и осознание себя, других, окружающего мира. Светка возразила, что не будет таскаться из-за моих говённых тренингов, которые ещё неизвестно нужны ли будут кому-то или нет, в наш женский клуб каждый день. И слушать там битых несколько часов эту самую околопсихологическую муть, которую я только что несла. А я в ответ высказалась по поводу того, что думаю про людей, которые берутся критиковать чью-то работу, ни в малейшей степени в этом не разбираясь, и не предлагая ничего конструктивного кроме проталкивания на авансцену клуба своего мифического диетолога, и организуя, таким образом, бесплатную рекламу этому специалисту, грубо говоря, за счёт нашего заведения. Светка вспыхнула, как лампа накаливания мощностью в 1000 ватт, и мне даже показалось, что у неё начали светиться недобрым светом глаза и потрескивать волосы. Она гневно смерила меня взглядом и заявила, что конкретно её диетолог никакой не мифический, а самый, что ни на есть настоящий, который совершенно не нуждается в рекламе посредством несуществующего клуба. Это востребованный профессионал, не в пример мне и моим тренингам, о которых они, дескать, все только слышали, но ни разу не удостаивались чести быть приглашёнными в качестве участников или хотя бы зрителей. И даже не знакомы с отзывами непосредственных, так сказать, живых участников этого действа. Если таковые, вообще говоря, имеются. После некоторого колебания Светка добавила, что если мне угодно говорить о мифических объектах, то самым мифическим является, если, разумеется, я готова услышать её мнение, наш чудесный, воображаемый клуб. Последняя её фраза явно застала меня врасплох и я, задохнувшись от обиды и гнева, даже забыла про заготовленное ехидное замечание, о некоторых, с позволения сказать, специалистах, которые считают, что на тренинге возможны зрители. А ещё я могла бы добавить, что по моему скромному мнению, следует делать с такими работниками образования. И публичное лишение диплома – было самое мягкое наказание из моего перечня. Но я не успела, так как она схватила сигареты и выскочила на лоджию.

Такие пикировки случались между нами время от времени, но мы, как ни странно, довольно быстро мирились. Долгие обиды или множественные претензии – это было не про нас. Любой незначительный предлог годился для того, чтобы примирение состоялось. И мы обе его принимали незамедлительно, легко и с видимым облегчением. Мне, по крайней мере, тогда казалось, что эти короткие, не слишком серьёзные размолвки исчезают, растворяются без следа. Сейчас я понимаю, что это было не так. И что всё это было предвестником, многоступенчатым, последовательным вектором, ведущим к полному и окончательному разрыву.