Женский клуб

– Нет, Гриша, кроме шуток, – с показной серьёзностью обращался к приятелю Сергей, глядя, как тот ловко нарезает на красивые аппетитные ломти большой кусок запеченного мяса, – Зачем тебе жениться, ты можешь нам объяснить? Художественно укладывая мясные куски с запеченной орехово-шоколадной корочкой и нежно-розовым нутром на плоское расписное блюдо, не отвлекаясь, и не глядя на Сергея, Григорий ласково пропел в ответ:

– Серёженька, милый, отстань, мы это обсуждали уже… Вполне ожидаемо это только раззадорило «Серёженькин» азарт и плохо скрываемое молчаливое ожидание «публики», стало быть, Владимира и Кристины. А может и самого инициатора и заводилы Сергея, да и Гриши заодно. Кто ж их разберёт, думала Кристина. У неё по-прежнему сохранялось ощущение иллюзии происходящего и какого-то киношного фарса. Как будто все они, включая и её саму, играют давно выученные, раз и навсегда за ними закреплённые роли.

– Серьёзно, Гриша, – не унимался Сергей, – Ну зачем тебе жена? Ты готовишь, как бог, ни одной женщине и не снилось, не правда ли Кристина? Вот скажи, только честно, тебе снилось когда-нибудь такое мясо?

– Ни разу, – с готовностью включилась в игру она, подставляя Грише тарелку, в которую он положил ещё один аппетитный ломтик.

– Вот видишь, Григорий, – назидательно произнёс Сергей, – Даже такой дивной барышне, как Кристина, не снилось такое мясо, хотя она утверждает, что у неё есть всё. Кристину неприятно задел не столько его самодовольный тон, сколько интонационная небрежность, с которой была произнесена эта фраза. Ей казалось, что когда они говорили, он понял, что именно она имеет в виду. Кристина тогда видела это по его глазам. И сейчас она была поражена лёгкостью, с которой он превратил то её сокровенное, исповедальное признание в опошленно-примитивное бахвальство избалованной стервы.

– Я говорила не об этом, и уж, тем более, никогда не стала бы такое утверждать, – ледяным тоном произнесла она, и тут же пожалела. Потому что он, спохватившись, с такой умоляющей мукой посмотрел на неё, так отчаянно сжал её ладонь, и столько томительной печали, сожаления и чего-то ещё, пугающего и притягивающего одновременно было в его глазах, что она, не до конца отдавая себе в этом отчёт, не могла не ответить на его рукопожатие, и не отвести в неясном, тревожном смятении взгляд. Кристина улыбнулась в ответ на его покаянный вздох, и то, с какой почти детской радостью и облегчением, он заговорил совсем на другую тему:

– Вот ты явно была удивлена, когда я сказал, что мы трое – одногодки, – он улыбнулся, заметив её протестующий жест, и покачал головой, – Не спорь, пожалуйста, не ты первая, кстати…Это Володя тебя сбил с панталыку, нависая в дверном проёме, как гигантский медведь гризли. Он у нас, в буквальном смысле, большой папа. Мы, знаешь ли, втроём одновременно закончили не только один и тот же институт, но и факультет. Так вот я лично, не смог бы этого сделать без Володи. Он помог, когда меня чуть не отчислили на первом курсе. Объяснил, что не стоит уходить в никуда на втором… – он повернулся к Володе, – Помнишь, когда я взбрыкнул и хотел забрать документы, чтобы уйти в свободное плавание? – еле заметный кивок всклокоченной головы, – Да, – продолжал он, – И не только это, Вовчик из всех нас самый талантливый…, и к тому же, очень скромный, – добавил Сергей, наблюдая, как тот недовольно морщится и натужно вздыхает. Видно было, что ему доставляет немалое удовольствие дискомфорт Владимира. Насладившись им в достаточной степени, он назидательно произнёс:

– Не надо стесняться, мой друг… Скромность, как известно, украшает только тогда, когда нет других украшений. А у тебя их предостаточно, – Сергей снова обратился к Кристине:

– Вот ты, например, как и многие другие, когда вошла, сразу обратила внимание на мебель в прихожей и на кухне, так ведь? – Кристина молча кивнула и погладила рукой великолепный, светлого дерева, овальный стол с причудливой резьбой по краю, и гнутыми массивными ножками. Сергей удовлетворённо хмыкнул:

– А ведь это всё делал Владимир, да… И он не только по дереву, он и с железом работает, и вообще на все руки мастер, – Сергей задумался, и через некоторое время, встрепенувшись, как человек, которого только что резко оторвали от приятных воспоминаний и вернули к действительности, произнёс:

– А знаешь, что интересно? То, что никто из нас ни одного дня не работал по специальности… Даже Владимир, определённо, как говорили, подающий надежды, его даже уговаривали остаться в аспирантуре. Но он не захотел и правильно, между прочим, сделал. Сейчас у него несколько столярных цехов. Так что он, несмотря на свою рабоче-крестьянскую внешность, и, тем более, родословную, – в этом месте он на секунду прервался, так как уворачивался от запущенной в него пробки, и, смеясь, закончил: