Женский клуб по вторникам

«Да и кто сидит на вечеринке? Я просто буду танцевать всю ночь», — убеждала она себя. Оставалось только придумать способ нагнуться достаточно низко, чтобы поднять платье с пола. Наконец, выполнив замысловатое танцевальное па, которое можно было бы назвать «червяк, роющий нору в ковре», Марго влезла в бирюзовое платье. Двигаясь, словно танцор лимбо, она ухитрилась встать на ноги и была готова завоевать мир.

— Отвезите меня на Лонг-Айленд. Лучше по магистрали ФДР[17] к мосту Трайборо[18], — сказала Марго таксисту, и обрадовалась, заметив его нескрываемое отвращение к ее командному тону и пышному одеянию, столь свойственное выходцам из стран третьего мира. Он, презрительно фыркнув, сделал так, как она просила, и повернул машину на ФДР.

— Что вы там делаете, леди? — спросил водитель, когда, бросив взгляд в зеркало заднего вида, не увидел никого.

— Ничего, — непринужденным тоном ответила Марго. Она растянулась на заднем сиденье машины, чтобы дать себе возможность дышать.

Ночь была теплой, и у нее с собой была только тонкая накидка да маленькая сумочка, отделанная настоящей бирюзой. Если станет прохладно, она одолжит у Тревора пиджак. Автомобиль подъехал к дому, указанному в приглашении.

— Выходите? — спросил водитель.

— Конечно. Дайте мне минутку.

Марго дождалась, пока из стоявшей перед ними машины выйдут люди, и она отъедет.

— Откройте мне дверь, пожалуйста.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и никого не увидел. «Сумасшедшая полуголая бабенка», — подумал он, но тем не менее вышел из машины и открыл ей дверь. Марго, словно труп, вперед ногами, выбралась из такси. Она дала шоферу приличные чаевые, потому что он, хотя и вытаращил глаза, все-таки удержался от смеха.

Перед церемонией подавали напитки и закуски. Марго, прогуливаясь в поисках Лакс, столкнулась с Брук и Эйми в тот момент, когда Брук наливала себе водку.

— Это потрясающе! — громко объявила Брук.

Было очевидно, что она наполняла стакан уже не в первый раз. Водка стояла в ведерке со льдом, накрепко в него вмерзнув. По обеим сторонам ведерка были приделаны металлические стержни, которые крепились к стойке, позволяя даже самым пьяным гостям продолжать наливать ледяную водку в стакан, всего двумя пальцами надавливая на горлышко бутылки. А на льду красовались пингвины из яиц и оливок, балансируя на печенье и ныряя в океан икры.

— В чем пришла Лакс? — с нетерпением в голосе осведомилась Марго.

— Мы еще не видели ее, — сказала Эйми.

Мимо них, вальсируя, продефилировала бывшая жена Тревора.

— Привет, Кэндис! — помахала ей Марго, получив в ответ злобный взгляд.

— И как это понимать? — обалдела Эйми.

— И как у нее глазные яблоки еще не выгорели, — засмеялась Брук.

— Марго, я думаю, эта женщина ненавидит тебя.

— Хорошо, — подумала Марго, — пусть ненавидит. Надеюсь, на то есть причина.

— Как много людей с работы, — заметила Брук, когда они вошли в зал для церемонии.

— О Боже, это Лакс? — вдруг спросила Марго.

— Это секретарша раввина, — сказала Брук.

— Не знала, что Тревор еврей, — удивилась Эйми.

— Он не еврей, — объяснила Марго. — Невеста еврейка.

— Церемония начинается, — прокомментировала Брук, доливая себе водки.

— Ну, пошли, — кивнула Эйми.

— Погоди, я хочу еще икры, — взмолилась Брук.

— У тебя черное пятно от икры на губе, и, о Боже, посмотри на свои зубы! — воскликнула Эйми, ковыряясь в сумочке в поисках зеркальца.

Брук вытерла лицо и залпом выпила оставшуюся в стакане водку.

— Где будет проходить церемония? — спросила она.

— Здесь, — ответила Марго.

Войдя в украшенный гирляндами храм, они понизили голос.

— А где гостиная? — прошептала Эйми.

— Прямо здесь. Здесь есть еще одна комната.

Марго указала на стену в глубине синагоги, она складывалась, как гармошка.

— Там комната для бар-мицвы[19]. Стена убирается. В той комнате есть даже эстрада для оркестра. Под потолком вращающийся зеркальный шар и все такое.

— Потрясающая религия, если они держат под рукой зеркальный шар на случай важных событий, — подметила Брук.

Они молча заняли свои места на стороне жениха. Синагога была украшена длинными гирляндами из роз цвета розового сиропа «пепто-бисмол» и лентами, которые не позволяли подойти к скамейкам со стороны центрального прохода. Нужно было обходить скамейки с внешней стороны, рискуя запутаться в цветах.

— Это та самая еврейская принцесса с Лонг-Айленда[20], — зашептала Эйми на ухо Брук, а та шикнула на нее, подавив смешок.

Брук, Эйми и Марго прошли в середину зала и заняли места поближе к цветочным гирляндам. Заиграла музыка, и голоса смолкли. Вошла девушка с цветами, с любопытством поглядывая на гостей, стала разбрасывать лепестки из большой корзины через каждые пару метров. Прошли дядя с тетей, за ними слегка растерянная пожилая леди, выглядевшая очень мило в лавандовом платье. Она остановилась посреди прохода, как будто внезапно забыла, куда идти. Гирлянды из роз, висящие над каждым рядом, позволяли ей двигаться только в одном направлении, раввин улыбался ей с видом человека, которому не терпелось поскорее кого-нибудь поженить.