Женский портрет

Изабелла поднялась и с задумчивым видом стала разглаживать перчатки.

– Ну, в общем-то, меня это не касается.

– Вот уж поистине философское отношение, – сказал ее кузен и через секунду спросил: – Могу я все же полюбопытствовать, о чем идет речь?

Изабелла удивленно на него посмотрела.

– Я думала, вы знаете. Лорд Уорбертон сказал мне, что хочет жениться, вообразите себе, на Пэнси. Да я уже говорила вам об этом и не услышала в ответ ни слова. Быть может, сегодня вам угодно будет как-то на это отозваться. Вы, правда, верите, что он в нее влюблен?

– В кого – в Пэнси? Нисколько! – воскликнул очень убежденно Ральф.

– Но вы только что сами утверждали, что он влюблен.

Ральф помолчал.

– Он влюблен в вас, миссис Озмонд.

Изабелла покачала головой без тени улыбки.

– Ну согласитесь, это просто глупо.

– Конечно, глупо. Глупо со стороны Уорбертона, я тут ни при чем.

– До чего же это некстати, – обронила она, полагая, что держится, как тонкий политик.

– Должен, между прочим, добавить, – сказал Ральф, – что в разговоре со мной он это решительно отрицал.

– Как мило, что вы ведете между собой подобные разговоры! Ну а сказал он вам при этом, что влюблен в Пэнси?

– Он говорил о ней очень тепло, очень одобрительно. И, естественно, выразил надежду, что в Локли ей будет хорошо.

– Он в самом деле так думает?

– Ну, что Уорбертон думает в самом деле… – и Ральф развел руками.

Изабелла снова принялась разглаживать перчатки – длинные, просторные, они предоставляли ей обширное поле деятельности. Вскоре, однако, она подняла глаза.

– Ах, Ральф, вы ничем не хотите мне помочь! – воскликнула она горячо, порывисто.

Изабелла впервые признала, что нуждается в помощи, и кузен ее был потрясен страстностью этого признания. У него вырвался негромкий возглас – облегчения, жалости, нежности. Ему показалось, что разделявшая их пропасть исчезла, оттого он в следующее мгновение воскликнул:

– Как же вы, должно быть, несчастны!

Ральф не успел договорить, а Изабелла уже опомнилась и, овладев собой, сочла за благо притвориться, будто не слышала его слов.

– До чего глупо с моей стороны просить вас о помощи, – проговорила она с поспешной улыбкой, – Недоставало еще, чтобы я докучала вам своими мелкими домашними затруднениями! В сущности все обстоит очень просто. Придется лорду Уорбертону действовать самостоятельно. Он не должен на меня рассчитывать.

– Думаю, ему это удастся без труда.

– Не скажите, – возразила Изабелла, – ему не всегда все удавалось.

– Вы правы. Но вы же знаете, как меня всегда это удивляло. А мисс Озмонд тоже способна нас удивить?

– Скорее это следует ожидать от него. Я почему-то думаю, что он так ничего и не предпримет.

– Он никогда не позволит себе поступить непорядочно.

– Я в этом ни секунды не сомневаюсь. Но с его стороны будет в высшей степени порядочно оставить бедную девочку в покое. Пэнси любит другого, и разве не жестоко подкупать ее блестящими предложениями, чтобы она от него отказалась?

– Жестоко по отношению к другому, к тому, кого она любит, не спорю, но лорд Уорбертон не обязан с этим считаться.

– Нет, жестоко по отношению к ней, – сказала Изабелла. – Она будет очень несчастна, если покорится и откажет бедному мистеру Розьеру. Вам, я вижу, все это смешно, но вы ведь не влюблены в него. В глазах Пэнси он обладает тем несомненным достоинством, что влюблен в нее, а ей совершенно ясно, что лорд Уорбертон в нее не влюблен.

– Он будет очень добр к ней.

– Он и сейчас очень добр к ней. К счастью, однако, он ничем не смутил ее покоя. Он мог бы завтра прийти и проститься с ней, не нарушив притом приличий.

– А как это понравится вашему мужу?

– Совсем не понравится, и он будет по-своему прав. Но он должен сам заботиться о своих интересах.

– Не поручил ли он этого вам? – рискнул спросить Ральф.

– Так как мы с лордом Уорбертоном давние друзья, во всяком случае более давние, чем они с Гилбертом, то, зная о его намерениях, я, разумеется, не осталась безучастна.

– То есть приняли участие в том, чтобы он от них отказался, вы это имеете в виду?

Изабелла, слегка нахмурившись, помолчала.

– Следует ли понимать вас так, что вы ему сочувствуете?

– Ничуть. Я от души рад, что он не женится на вашей падчерице. Это связало бы его с вами по меньшей мере странными отношениями, – сказал, улыбаясь, Ральф. – Но меня беспокоит, как бы ваш муж не счел, что вы недостаточно его на это подталкивали.

Изабелла нашла в себе силы улыбнуться.

– Мой муж достаточно хорошо меня знает и ничего подобного от меня не ждет. Я полагаю, он и сам не склонен никого подталкивать. Нет, я не боюсь, что не смогу перед ним оправдаться, – сказала она легким тоном.