Женский портрет

Вторая тема мисс Стэкпол была совсем иного толка: Генриетта рассказывала Изабелле последние новости о мистере Бентлинге. Год назад он приезжал в Соединенные Штаты, и она просто счастлива, что смогла оказать ему должное внимание. Она не знает, была ли ему радость от этой поездки, но берет на себя смелость утверждать, что польза была немалая: он уехал из Америки совсем другим человеком. У него открылись глаза, он увидел, что Англия это еще далеко не все. Он произвел почти на всех очень хорошее впечатление и подкупил удивительной простотой, а простота, как известно, англичанам не слишком свойственна. Нашлись, правда, люди, которые заподозрили его в притворстве; она не ручается, но, скорей всего, они имели в виду, что подобная простота не может быть ничем иным, кроме притворства. Иногда он буквально ошеломлял ее своими вопросами – то ли принимал всех горничных за фермерских дочек, то ли всех фермерских дочек за горничных, точно она не помнит. Он, по-видимому, был не в состоянии постичь всю грандиозность их системы образования; для него это просто было чересчур. Вообще он вел себя так, будто для него все слегка чересчур, будто он способен охватить лишь малую часть. Вот он и решил ограничиться гостиницами и речным судоходством. От гостиниц он пришел в полный восторг и увез с собой фотографии всех, в которых побывал. Но самый большой интерес проявил он к речным пароходам; казалось, ничего ему на свете не надо, только бы плавать на этих огромных судах. Они пропутешествовали вместе от Нью-Йорка до Милуоки, останавливаясь по пути во всех наиболее интересных городах, и перед тем, как двинуться дальше, он каждый раз ее спрашивал, нельзя ли им сесть на пароход. Как выяснилось, он мало смыслит в географии, почему-то он воображал, что Балтимор на западе, и все ждал, когда они доберутся до Миссисипи. Он, очевидно, не слыхал никогда, что в Америке, кроме Миссисипи, существуют другие реки, и Гудзон явился для него полной неожиданностью, хотя в конце концов он вынужден был признать, что Гудзон нисколько не уступает Рейну. Они провели немало приятных часов в железнодорожных салон-вагонах, причем он то и дело просил цветного проводника принести ему мороженого. Мистер Бентлинг никак не мог привыкнуть к мысли, что в поезде можно есть мороженое. В английских поездах, уж' конечно, ни мороженого, ни вееров, ни конфет нет и в помине. Он нашел, что жара у них неслыханная, и Генриетта выразила надежду, что большей жары ему нигде испытать не довелось. Сейчас он в Англии, отправился на охоту – «охота пуще неволи», сказала она ему. Развлечение, достойное наших американских краснокожих; сами-то мы давно уже забросили эти охотничьи забавы. В Англии, как видно, существует мнение, будто мы ходим с томагавками и украшаем себя перьями, но, право же, и то и другое больше под стать английским обычаям. Мистеру Бентлингу не удастся присоединиться к ней в Италии, но к тому времени, когда она вернется в Париж, он тоже предполагает туда приехать. Ему хочется снова увидеть Версаль, он поклонник старого r'egime.[164] На этот счет они никогда не сойдутся; ей самой тем и нравится Версаль, что в нем сразу видно: старый rйgime сметен. От всех герцогов и маркизов не осталось и следа; ей очень запомнилось, как однажды, когда она была там, по залам расхаживали по меньшей мере пять американских семейств. Мистер Бентлинг мечтает, чтобы она снова занялась Англией: ему кажется, теперь она больше преуспеет, Англия, по его мнению, сильно изменилась за последние два-три года. Он собирается, как только она приедет, сразу же отправиться к своей сестре, леди Пензл, – и на этот раз приглашение не заставит себя ждать. Куда делось то первое приглашение, так, видно, навсегда и останется тайной.