Женский роман (СИ)

Конечно же, Дейна видела его. Не могла не видеть. Только его и видела. Столько месяцев она ждала, когда Блез вернется из плавания. Не нужны ей были товары, которые привезла «Серпиенте марина». Нужен ей был только капитан этого корабля. Самый лучший был день, когда Блез возвращался на Исла-Дезесператос, и самый печальный — когда снова покидал его, чтобы бороздить волны океанов во всех частях света. Страшно было Дейне, что однажды он не вернется. Море бывает сурово к тем, кто отваживается его покорять. Опасалась, что мать все же найдет ей за долгие месяцы мужа. В последнее время она все чаще заговаривала об этом. Но больше всего на свете боялась Дейна, что достигнет ее ушей новость о свадьбе капитана Ратона. Знала она, что любая женщина любого возраста в любой стране мира, мечтает об этом отважном храбреце. Вот и сегодня чуть ли не все жительницы городка, разнаряженные в лучшие одежды, прибежали на пристань и замерли в ожидании.

Дейна вздохнула, окинув печальным взором свое платье. Но вновь подняла глаза, чтобы посмотреть на милого ей Блеза. Он стоял на палубе в ожидании ее, а она была все ближе и ближе, и ближе…

Наконец, лодка подошла вплотную к кораблю, были сброшены тросы, и моряки заработали крепкими руками, поднимая ее на палубу. Блез оказался среди матросов и нетерпеливо ожидал, когда Дейна взойдет на корабль. И через несколько таких бесконечно долгих минут он сам подхватил ее на руки и закружил по палубе под веселыми взглядами своей команды.

— Ты, наконец, ты! — воскликнул капитан Ратон.

— Как же долго ты плавал, — шепнула в ответ Дейна и прижалась своей нежной щечкой к его щеке, знавшей соленые брызги и морозные ветра. И добавила обиженным голоском: — Ты целую вечность плавал!

— Так было нужно, родная. Прости… — пробормотал он, зарывшись носом в ее волосы, цвет которых, запах которых сводил его с ума.

А потом так же, с нею на руках, широким и скорым шагом, каким вероятно мерил палубу даже и в шторм, направился в свою каюту. Слуга услужливо открыл дверь, чтобы они спустились по лестнице. Потом миновали узкий, тесный, душный коридор, и, наконец, он, поставив ее на пол, распахнул дверь.

— Входи в мою обитель, красавица, — шепнул Блез, чуть отступив. Сюда он приводил ее впервые.

— Так вот, где проводишь ты свои дни, — улыбнулась она, входя в каюту капитана, и вдруг взгляд ее стал настороженным, — и ночи.

Она ревниво осмотрелась вокруг, оглядела низкий потолок, яркие восточные ковры и дорогие шелковые подушки на полу и на узкой кровати, резные сундуки и шкатулки, украшенные янтарем, бирюзой и яшмой, большое зеркало в золоченой раме в углу, глубоко втянула в себя пряный воздух через чуть расширенные ноздри, принюхиваясь, отчего грудь ее высоко поднялась.

А после оглянулась на Блеза и спросила:

— Почему ты не заберешь меня с собой?

Он подошел к ней. Взволнованно осмотрел ее, снова притянул к себе. И негромко сказал:

— Куда забрать? Сюда? Это ведь не дом. Это место, где я каждый день рискую жизнью. Тебе здесь нельзя, потому что рисковать я могу чем угодно, кроме тебя. Ты — единственное, что дает мне силы жить дальше.

Откинув голову, Дейна нежилась в его объятиях и любовалась его лицом.

— Мой дом там, где ты, — ласково сказала она. — А мама все настойчивее твердит о другом доме для меня, — по бледной щеке скатилась одинокая слеза. — Но я лучше погибну рядом с тобой, чем стану жить с тем, кого она выберет.

— Милая моя, — прошептал он, склонившись к ней, почти касаясь ее губ. — Как же я виноват перед тобой… Я ведь хотел… клянусь, я хотел, чтобы твоя молодость позволила тебе полюбить кого-то другого, не меня, чтобы ты смогла жить спокойно и счастливо… А я… Я бы научился радоваться твоему счастью… И не смог. Я не смог без тебя и никогда не смогу без тебя, Дейна.

— Глупый какой! — отозвалась девушка, и ее веселым смехом наполнилась капитанская каюта. — Да разве ж смогу я полюбить кого другого, кроме моего Блеза?

Она быстро и легко коснулась его губ поцелуем, успела почувствовать горечь табака и довольно облизнулась. И вдруг глаза ее, цвета изумрудов, сделались грустными.

— Уходить мне скоро, мама не пускала меня к тебе. А я сбежала, пока она на мельницу с Хосе Бертино уехала. Да Марии спасибо, что за меня работу мою делает.

Блез помрачнел на мгновение, лоб его нахмурился, глубокая морщина пролегла меж бровей. А потом вдруг улыбнулся и снова поцеловал ее, жадно и нежно одновременно. Как целуют в предвкушении большего. Как целуют после долгих разлук. Как целуют, когда сами души становятся единым целым. Неохотно оторвавшись от нее, такой сладкой, Блез проговорил восхищенно и грустно, но грусть эта была светлой:

— Смелая моя, и ты все равно сбежала! Клянусь тебе, нам нужно подождать совсем недолго. Еще немного, я завершу дела, и мы обвенчаемся и заживем спокойно и вольно. И тогда ни твоя мать, ни флотилии тех, кто желает моей смерти, нам не будут страшны. Я пошел бы на сговор даже и с дьяволом, если бы это могло нам помочь. Куда проще было добиться внимания испанского короля. Последнее плавание, и я буду свободен и честен перед законом.