Женский улучшайзинг

Он судорожно пытался отбиваться, плачущим голосом повторяя, как заведенный:

– Сергей Михайлович! Не надо! Я не хочу! Отпустите меня! Сергей Михайлович! Отпустите, пожалуйста! Я никому не скажу! Честно-честно! Ну не надо! Сергей Михайлович!

Возгласы Санька становились все истеричнее, а его сопротивление, наоборот, слабело. Силы Беляйкина иссякли, но мы ничем не могли ему помочь. Если б выяснилось, что у происходящего есть свидетели, физрук со своими связями в криминальном мире вывез бы в лес и закопал всех троих. Оставалось терпеть и молить бога не сойти с ума от ужаса происходящего. И вот, когда возгласы из душевой достигли апогея и перешли в крик, мы с Вадиком не выдержали, одновременно присели и закрыли уши руками. Старый шкаф тоже не выдержал такого двойного напора на свое днище и начал разваливаться, как карточный домик. Происходил полный апокалипсис. Мы, как были на корточках, так и рухнули вниз. Боковые стенки попадали, одна задела ведро, и то покатилось звеня. С остатков шкафа в тусклом свете ламп летали клочья пыли.

Звук воды в кабинке прекратился. Замолчал и Беляйкин.

Дверь медленно открылась. На пороге стоял абсолютно голый физрук с абсолютно рабочим состоянием девайса и смотрел на наши две сгорбленные фигуры посреди разгрома.

– Вадим?

– Сергей Михайлович?

Но шкаф спас нас. Грохот разбудил жителей не только первого, но и второго этажа. Подумав про взрыв газа в подвале, обеспокоенные жильцы вызвали милицию, пожарку и службу газа. И кто в чем стали собираться у входа в «качалку».

Педофил сориентировался быстро, даром что физрук. Оделся за пять секунд, как в армии. Кинул одежду Беляйкину, еще ничего не соображающему и не отошедшему от шока. Пока тот одевался, физрук уже шел открывать дверь встревоженным жильцам дома и подъезжающим службам. Он уже был абсолютно спокоен и любезен. Отперев замок, запустил в качалку любопытных и толкнул речь с извинениями.

– Уважаемые! Прошу прощения за то беспокойство, что доставили вам среди ночи! Все в порядке! Занимался с группой школьников, – он показал театральным жестом на нас троих. – Замечу, что занимался абсолютно бесплатно и на общественных началах. И тут этот шкаф, который давно пора выкинуть, вдруг начал рассыпаться от старости. Прямо на глазах… Мы ничего не успели сделать. Меня чуть самого не придавило дверью. Очень-очень извиняюсь, но сами понимаете, дело житейское. Обещаю, такое больше не повторится! Готов компенсировать беспокойство. Но я – школьный учитель. Зарплата копеечная, поэтому много пообещать не смогу.

Даже самые въедливые и подозрительные, облазив все уголки подвала, не обнаружили ничего предосудительного. Газовщики с пожарными тоже ничего не нашли, пожали Сергею Михайловичу руку и отчалили дальше играть в домино и гадать кроссворды.

Лишь один задал вопрос:

– А что это вы с детьми в такое позднее время занимаетесь?

– Да сами же знаете – тут на тренажерах весь день занято. Либо надо платить за аренду, либо свободные окна в расписании искать. Не могу же с детей деньги брать? А у самого нет таких возможностей. Родители в курсе. Сами их отпускают. Так что все у нас хорошо.

Бабушки расчувствовались – ай, какой хороший! Учитель в школе! С детками бесплатно занимается. Свое время тратит!

Когда подъехали милиционеры и толпа начала расходиться, мы сочли, что теперь самое время бежать. Не погонится же за нами физрук и не будет убивать на глазах у людей в погонах?

Мы, не сговариваясь, практически одновременно выпрыгнули из подвала и как зайцы бросились врассыпную. Уже забежав за угол, я обернулась и увидела, как менты пожимают руку физруку, получают от него какую-то благодарность в денежном эквиваленте и, довольные, садятся в патрульную машину.

Но чемпионом по бегу на скорость все же оказалась не я. Когда я набирала код на своем подъезде, из кустов вылез трясущийся Вадим.

– Пст… Ленка! Только тихо! Давай быстрее в подъезд! Заходим! Он за тобой не увязался?

Мы быстро взлетели на второй этаж.

– В общем, слушай. Я решил. Домой нельзя, Михалыч знает, где живу. Небось уже у дома караулит. И про гараж тоже знает… – пригорюнился Олин брат. – У тебя ночь перекантуюсь, а утром пойду в военкомат. Пусть отправляют подальше. На Дальний Восток. Там точно не достанет. Ждать меня будешь?

Я глотала воздух от шока. А Вадик как ни в чем не бывало продолжал:

– Сейчас твоя помощь нужна. Беги ко мне домой, проси мать и Ольгу, чтоб утром к военкомату мне вещи и документы принесли. Сейчас продиктую список, запомнишь?

– Слушай, дорогой! А ты не прихренел ли часом? Ты посылаешь меня к себе домой, туда, где, по твоим подозрениям, рыскает физрук с целью найти и убрать свидетелей. А ты не догадываешься, что я тоже была в том спортзале, и тоже в опасности, а? И тоже боюсь? Как у тебя хватает наглости еще такое мне предлагать? Прости, мне надоел твой инфантилизм! Делай что хочешь, я иду спать! Утром все расскажу отцу, и пусть он решает, что делать.

Олин брат взвился до небес.