Женский взгляд на мужской характер

Этот разговор у нас состоялся примерно десять лет назад. Рада, что устами Лены мне был выставлен именно такой ориентир. Ведь еще в комсомольской юности я с восхищением недосягаемости смотрела на заведующую отделом студенческой молодежи крайкома ВЛКСМ Людмилу Редько, когда только стартовала в Пятигорском горкоме комсомола. Всегда уверенная в себе, в окружении молодых людей, готовых в огонь и воду, будь на то ее воля. Красивая, стильная, с прекрасно поставленной речью. Она относится к категории женщин-повелительниц. Злые языки утверждали, что услуги эскорт-сопровождения высоких лиц из ЦК КПСС, которые приезжали на Ставрополье, выполняли молодые кадры из комсомола. Это обеспечивало карьерный рост. Мастером приема высоких гостей был Виктор Алексеевич Казначеев (Царство ему Небесное!) в ипостаси второго секретаря крайкома партии, в ту пору красавец, любитель женщин и их покровитель. Когда требовалась изысканность и интеллект, вперед выдвигалась Людмила Редько.

Но секса, как известно, в СССР не было!

Женской уверенности и раскованности комсомольские годы мне не прибавили. События по поляковскому нашумевшему шедевру «ЧП районного масштаба» меня обошли стороной. Я, по-моему, так и оставалась правильной девочкой-отличницей (это не физиологическая характеристика), ответственно относящейся к порученной работе. Иван Иванович Никишин сделал меня «невыездной» на пленумы крайкома комсомола, где совместное проживание в одной гостинице, веселая удаль молодости приводили к неформальности, остающейся за кадром. Я тогда очень злилась на него, а сейчас даже этому рада – ни один из этапов моих карьерных перемещений не был обусловлен услугами определенного свойства.

Мое секретарство в горкоме комсомола вовсе не было безоблачным и карьерным, материальными благами не изобиловало. К примеру, Никишин устроил нагоняй Геннадию Зайцеву, первому секретарю Пятигорского горкома, когда тот для меня через первого секретаря горкома партии договорился о комнате в малосемейном общежитии. До этого я, проработав полтора года секретарем горкома комсомола, жила чуть ли не полулегально в студенческом общежитии. Да и мой прием в партию тоже «придерживали». А партийная принадлежность определяла карьерный рост. Секретари горкома комсомола считались партийными кадрами, а я была принята кандидатом в члены КПСС спустя полтора года работы секретарем в горкоме комсомола. Отдельную же квартиру я получила только на выходе из комсомола: уже будучи замужем и согласившись пойти на работу в горисполком.

Да и вообще в горком я попала достаточно случайно, хотя случайностей в жизни не бывает. К моменту распределения после учебы в педагогическом институте иностранных языков, получив «красный» диплом, а с ним и свободное распределение, я должна была преподавать немецкий язык в родной средней школе №9 города Черкесска. Моя ближайшая подруга работала в это время в Пятигорском горкоме комсомола заведующей сектором учета. В школьном отделе случилось ЧП – обе сотрудницы, и секретарь и инструктор, ушли в декрет. И, несмотря на «простыни» списков резерва кадров на выдвижение, подходящей кандидатуры не находилось. А я всегда была активной – секретарем курсовой организации, председателем совета общежития, комиссаром студенческого отряда, зимней и летней смены в спортивном лагере «Дамхурц»… Сделали «вброс» моей кандидатуры. Иван Сергеевич Болдырев, первый секретарь горкома партии, ждал выхода из декретного отпуска Натальи Шекуровой. Меня он вообще не воспринимал, видеть не желал, и поэтому я достаточно долго была в подвешенном состоянии: справлюсь – удержусь в статусе, не справлюсь – пойду работать пионервожатой в школу. Наталья на работу в горком комсомола не вышла, а я, очевидно, справилась, потому что проработала в горкоме комсомола секретарем и вторым секретарем в общей сложности шесть лет. Но это все было задолго до журнала…