Женско-мужской разговорник

В качестве еще одной попытки разобраться в отношениях и в том, как их правильно выстраивать, я решила наконец пойти к психоаналитику. Причем принципиально, чтобы это был мужчина. Потому что та женщина, с которой я работала до сих пор – во-первых, исповедовала другое направление в психологии, а во-вторых это все больше начинало напоминать разговоры с подружкой на кухне. Как-то всегда оказывалось, что я молодец и все правильно делаю, и конечно козлы они все, и вообще меня гладят по голове и утешают. Надо попробовать иной подход. Пока улитка ползет, она чего только не успеет.

И главное, есть мнение – не мое, но я уже почти с ним согласна – что когда мужчины идут к мужчинам-психологам, а женщины в свою очередь к женщинам – и те и другие в итоге еще больше отдаляются друг от друга. Им подробно поясняют подоплеку их поступков и решений, но взаимопонимания это им ничуть не добавляет. Вот поэтому я пойду не к женщине. Хотя мне и советовали очень сильного специалиста.

…

Сходила первый раз на прием. С женщинами-психологами существенно иначе строилась вся работа. Тут гораздо больше говорила я. А он слушал и лишь изредка задавал наводящие вопросы. О детстве, о матери. О травмах физических и психических. Причем он не разрешил – настоятельно не рекомендовал – вести запись на диктофон. Как он объяснил, это будет уже воспоминание и достраивание по памяти. А важно то, что происходит здесь и сейчас, в моменте. Но ведь я все равно буду мысленно раз за разом возвращаться к этому разговору и прокручивать его в голове? Тем не менее – не стоит. Ну ок.

Я. А чем мы сейчас занимаемся?

П. Вы рассказываете о себе.

Я. А что делаете вы?

П. А я помогаю вам это делать. Обращаю ваше внимание на детали.

Я. По сути вы инструмент?

П. Нет, я скорее человек с набором инструментов.

Я. Вы проводник? Вы Харон?

П. Но ведь вы хотите жить? Или все же умереть?

Я. Значит вы скорее Вергилий.

П. А ваша жизнь это ад?

Я. В каком-то смысле. Мы на экскурсии по моему внутреннему аду.

П. И в каком мы сейчас круге?

Я. В первом. В самом глубоком

П. Но ведь у Данте все наоборот? Самый глубокий – последний.