Женское детективное агентство № 1

Ночью дом казался совсем другим. Конечно, все стояло по своим местам, но углы мебели казались острее, а фотографии на стенах — более плоскими. Кто-то сказал, что ночью мы чужие даже самим себе, вспомнила она, и справедливость этих слов поразила ее. Все знакомые предметы ее дневной жизни выглядели так, словно принадлежали кому-то другому, некой мма Рамотсве, имевшей мало общего с женщиной в розовых шлепанцах. Даже фотография отца в потертом синем костюме казалась другой. Конечно, это была фотография Обэда Рамотсве, но не того, которого она знала и который пожертвовал для нее всем, чьим последним желанием было видеть ее благополучие. Как бы он гордился, увидев ее сейчас — хозяйку «Женского детективного агентства № 1», которую знают буквально все, включая министров и постоянных заместителей министров. Как бы он гордился, увидев, как сегодня утром, отъехав от отеля «Президент», она едва не задавила Верховного комиссара республики Малави и как Верховный комиссар сказал: «Доброе утро, мма Рамотсве! Вы чуть не сбили меня, но лучше бы меня сбили вы, чем кто-нибудь другой». Ее знает даже Верховный комиссар! К ней обращаются по имени такие важные персоны! Ее, конечно, это не слишком волнует, но отец гордился бы этим, и мма Рамотсве пожалела, что его нет в живых и он не видит, что его мечты сбылись.

Она заварила чай и присела на самый удобный стул. Ночь была жаркой, в городе лаяли собаки, подстрекая друг друга в темноте. Их лай заглушает все звуки, подумала она. Вечно они лают, эти глупые собаки, защищая свой двор от теней и ветров.

Она вспомнила о Гекторе. Он упрямый человек, это все знают, но она уважает его за это. Почему он должен платить? Как он сказал? «Если я заплачу ему, в следующий раз он обманет кого-нибудь другого». Задумавшись, мма Рамотсве поставила кружку на стол. Ей неожиданно пришла мысль (кажется, именно таким образом ей приходили все удачные мысли): возможно, сам Гектор — «кто-нибудь другой»? Возможно, этот Моретси уже предъявлял иски другим людям? Возможно, Гектор не первый?

После этого заснуть оказалось легче, и утром она встала с уверенностью в том, что небольшого расследования и, возможно, поездки в Махалапья окажется достаточно, чтобы опротестовать фальшивый иск. Быстро позавтракав, она направилась прямо в агентство. Зима подходила к концу: температура воздуха — как раз такая, как нужно, светло-голубое небо — безоблачно. Пахло дымком, и от этого запаха у нее сжалось сердце, потому что он напомнил ей утро у костра в Мочуди. Она вернется туда, подумала она, когда настанет время уходить на покой. Купит там дом или построит новый и пригласит одну из своих двоюродных сестер жить вместе с ней. Они будут выращивать дыни и, может быть, даже купят лавку в поселке. Каждое утро она будет сидеть перед домом, втягивать ноздрями дымок и думать о том, как проведет этот день, болтая с друзьями. Ей было до боли жалко белых людей, которые не могут себе этого позволить и бегают с утра до вечера, беспокоясь о том, что и так случится. Что толку от денег, если ты не можешь просто спокойно посидеть, любуясь на своих коров, жующих траву? На ее взгляд, никакого, однако белые этого не понимали. Изредка ей попадались те, кто понимал, как обстоят дела на самом деле, но таких было очень мало, и другие белые относились к ним с подозрением.

Женщина, убиравшаяся в ее офисе, уже пришла. Мма Рамотсве спросила, как поживают ее родственники, и та поделилась с ней последними новостями. Один ее сын был тюремным надзирателем, другой работал поваром-стажером в гостинице «Сан». Дела у обоих шли хорошо, и мма Рамотсве всегда было интересно послушать об их успехах. Но в то утро она прервала рассказ уборщицы — как можно вежливее, — и села за работу.

Она нашла необходимую информацию в телефонном справочнике. В Габороне было десять страховых компаний. Четыре из них были небольшими и, вероятно, занимались особыми случаями. Об остальных шести она слышала и на четыре даже успела поработать. Она выписала номера их телефонов и приступила к делу.

Для начала она обратилась в «Ботсвана Игл Компани». Ей ответили, что рады помочь, но никакой информацией не располагают. То же повторили еще в двух компаниях. Зато в четвертой, «Калахари», ее попросили подождать около часа, а затем сообщили сведения, которые она искала.

— Под этим именем мы обнаружили в архивах иск трехгодичной давности, — сказала женщина на другом конце телефонного провода. — Один из сотрудников гаража утверждал, что поранил палец, вставляя пистолет бензонасоса в гнездо. В результате он лишился пальца и получил компенсацию.

Сердце мма Рамотсве подскочило.

— В четыре тысячи пула? — спросила она.

— Немного меньше, — ответила женщина. — Мы сошлись на трех тысячах восьмистах.

— Правая рука? — спросила мма Рамотсве. — Указательный палец?

Женщина зашелестела бумагами.

— Да, — подтвердила она. — У нас есть медицинская выписка. Там говорится что-то об остео…

— …миелите, — подсказала мма Рамотсве, — требующем ампутации пальца в проксимальном суставе.

— Вот-вот, — согласилась женщина.