Женское лицо СМЕРШа

— Самолетов нужно гораздо больше, чем вы назвали, но сейчас для этого нет возможностей. И всё же увеличение состава истребительной авиации мы скоро почувствуем. Дадим и вам боевые машины, но без моего разрешения никуда ни одного самолета не отдавать. Вы меня поняли?

— Так точно, товарищ Сталин, — смело ответил молодой командующий.

Как известно, первый массированный налет на советскую столицу фашисты предприняли только через месяц после начала войны. Объяснялось это не каким-либо особым замыслом гитлеровцев, — просто духу не хватило.

Дело в том, что бомбардировочная авиация противника не могла дотянуться до Москвы из элементарных тактико-технических соображений. Полетный радиус не позволял сразу же отбомбиться. И только тогда, когда фашистские войска захватили часть советской территории, в частности Белоруссию и Прибалтику, они смогли начать воздушные атаки на Москву.

* * *

И вот первый налет 21 июля 1941 года начался. Он продолжался с 22 часов 25 минут до 3 часов 25 минут следующих суток.

Туча гудящей моторами черно-белой саранчи люфтваффе подалась на Москву. На подступах к ней она расчленилась для удобного бомбометания. Появилось несколько групп. Но неожиданно немецких ассов дружно встретили наши самолеты истребительной авиации и стволы зенитной артиллерии, рассеявшие стройные ряды первого эшелона противника. Только одиночным машинам Кессельринга удалось добраться до города. Лучи прожекторов выхватывали вражеские самолеты из темноты и вели их для удобства прицельного огня по ним зенитчиков или атаки из темноты наших истребителей. Как правило, немцы первым эшелоном налета бросали зажигательные бомбы для того, чтобы вызвать пожары для ориентиров других самолетов…

Второй и третий эшелоны немцы проводили грамотнее: группы бомбардировщиков забирались на высоты недосягаемости наших зениток, это, как правило, 2000 — 3000 метров, и производили бомбометание с горизонтального полета зажигательными, но больше фугасными бомбами.

Были и дневные налеты, поэтому Москва маскировала профессионально городские строения, в том числе заводы и исторические объекты с привлечением в качестве консультантов опытных архитекторов. Эти мероприятия мешали летчикам противника ориентироваться. Даже опытные асы люфтваффе, участвовавшие в бомбежках Лондона, Парижа, Белграда и других городов, терялись в намеченных целях для бомбометания.

Город был полностью затемнен. Строго соблюдалась светомаскировка транспорта и окон жилых домов и учреждений. На площадях возводили ложные постройки или разрисовывали асфальт площадей так, что сверху казалось, что они застроены зданиями. Маскировочные сети совершенно изменяли силуэты строений. Кое-где на крышах для дезориентации летчиков противника устанавливали даже пруды и фонтаны.

Интересные были ложные цели. Строились ангары, сооружения, арсеналы с умышленным ухудшением светомаскировки. Туда летели, как в прорву, бомбы противника.

Несмотря на недостаток истребителей из-за потерь в июле-августе сорок первого года, к сентябрю благодаря стараниям как вышестоящего командования, так и командующего ВВС МВО и Московской зоны обороны полковника, вскоре ставшего генерал-майором авиации Н.А. Сбытова, истребительный парк быстро пополнялся. Беседа у Сталина и его обещания помогли развязать этот узел.

Первые налеты показали, что не так страшен черт, как его малевали фашисты и доморощенные паникеры. Молодые «сталинские соколы», как тогда величали летунов, смело вступали в единоборство с противником.

МОБИЛИЗАЦИЯ

В середине осени обстановка в Москве стала критическая. Запаниковала столица. Лида вместе с другими студентами принимала активное участие в тушении пожаров, предварительно ещё раз прослушав лекцию о зажигательных бомбах. Она теперь была осведомлена, что противник, как правило, применяет электронно-термитные бомбы. Они состояли из электрона — сплава магния, алюминия и других химических элементов. При горении температура достигала до трех тысяч градусов. Самые опасные были те, которые застревали в деревянных стропилах, ригелях, подкосах, стойках, обрешетке и других деталях крыши.

Надо отметить, что москвичи начали подготовку к защите родного города с первого дня войны. Приказом начальника МПВО г. Москвы № 1 от 22 июня 1941 года в городе и области было объявлено угрожаемое положение.

Дежурили на жестяных покатых московских крышах. Холодные порывы ветра порой пронизывали до костей, сбивали с ног, но руки в армейских рукавицах крепко держали огромные клещи для переноса упавших и разгорающихся зажигалок.

Однажды после объявления очередной воздушной тревоги их группу быстро доставили в район Полянки. Спасателей разделили на три части по интерпретации студентов: крышевики, чердачники и фундаменталисты. Крышевики дежурили на крышах, чердачники — на чердаках, а фундаменталисты — на земле у стен дома с бочками, наполненными водой.