Женское начало

Яна сосредоточенно смотрела на дорогу, положив руки на руль. Наконец уверенно сказала:

– Это невозможно: работать по десять часов, шесть дней в неделю! Котов ведет себя как крепостник! Нам это не подойдет, Паша.

– Да, брось, Янча, свой лепет. Воспитывать меня… меня не надо. Но если я не пойду, и Котов не пойдет… то бишь не станет помогать Наташе.

– Если я для тебя что-то значу, ты должен сказать Котову «нет».

– Я не позволю бабе решать за себя! – стараясь четко выговаривать слова, заявил Павел.

– Хоро-ош интеллигент! – Яна взглянула на своего пассажира. – Да ты пьян в стельку!

– Пьян – не пьян, это дела не меняет, – Павел икнул. – Как решил, так и будет.

– Ладно, отдыхай, Паша. Нам еще полчаса ехать. Обсудим в другой раз.

4

С Борисом простились в крематории, затем толпа провожающих на двух автобусах поехала к Марте домой, на Московский проспект. Совсем недавно здесь праздновали юбилей семьи, звучали смех и шутки – сегодня все было тягостно и печально. Поминки не затянулись, следующий день был рабочим, люди разошлись быстро.

Марта еле держась на ногах от усталости и переживаний, выпавших на ее долю, принесла Яне с Павлом комплект постельного белья и предложила ночевать в столовой на диване. Пожелав спокойной ночи, сама удалилась в спальню.

Яна медлила. Трещина, пробежавшая между нею и Павлом на обратной дороге из Комарова, углублялась. Паша не спешил каяться, просить прощение, тем более – отказываться от своего решения работать у Котова.

– Паша, надо убрать со стола, помоги мне, – наконец сказала она.

Он присоединился к уборке беспрекословно. Отнес в кухню грязную посуду, расставил по местам стулья, даже подмел пол и приготовил диван для сна. Тут же улегся, не дожидаясь Яны. Она долго возилась на кухне: мыла тарелки, рюмки, столовые приборы, убирала оставшуюся еду в холодильник. Наконец, доведя себя до полного изнеможения, пошла спать. Она легла на самый краешек, под двуспальное одеяло, рядом с Павлом и спиной к нему. Он уже засыпал и не обратил внимания на демарш подруги. Через несколько минут Яна, не выдержав муки, резко повернулась к Павлу и прижалась к нему всем телом.

– Пашенька, я хочу, чтобы ты знал: я не смогу без тебя!

– А? Ты про что? – спросонья он не ощутил взволнованности в голосе Яны.

– Если ты будешь заперт в крепости Котова, я не смогу видеть тебя целую неделю. Мне этого не пережить!

Павел открыл глаза:

– А Наташа не имела возможности видеть меня месяцами, но терпела и ждала. Я не могу бросить ее на произвол судьбы. Придется и нам с тобой потерпеть! – Павел положил ладонь на грудь Яны.

– Тут нечего и сравнивать. Тебя тогда насильно изолировали, а сейчас ты сам, добровольно, отгородился от меня. Говоришь, что ради Натальи. Я поняла: ты любишь ее! А я так – пустое место, поиграл мною и бросил.

– Зачем ты накручиваешь себя, Яночка? Ты же знаешь, что люблю я тебя одну, а перед Наташей я в долгу, – Павел попытался приласкать подругу, но прошедший траурный день отнял у него все силы. Он лишь нежно поцеловал Яну в лоб – колючки ее сгоревшей челки щекотали ему губы.

Но Яна вновь отодвинулась от него, напоследок пробормотала:

– Или я – и ты отказываешься от предложения Котова, или Наталья, – и ты идешь к нему в рабство. Другого решения быть не может!

* * *

Прошло несколько дней с тех пор, как Павел принял на себя заботу о наследнике Котова. В выходной он позвонил Яне и предложил встретиться, но она, узнав, что он поступил по-своему, бросила трубку. Целый день Яна просидела дома за компьютером, упрямо стараясь поймать упущенный за последнюю неделю пульс биржевой игры. Пока она занималась с похоронами Бориса и совершала бесполезные визиты в Комарово, ликвидность акций упала, а она проморгала этот момент. До позднего вечера Яна анализировала рост и падение ценных бумаг, прогнозируя его в долгосрочной перспективе.

Наступила полночь, в глазах появилась резь, разболелась голова. Отступившая в последние годы мигрень снова вернулась. Стиснув зубы, Яна изучала таблицы торгов. Вдруг послышался скрежет открываемого дверного замка. В первый момент Яна замерла от неожиданности, но потом вспомнила: ключи от ее квартиры были только у одного человека, у Евгения. С Павлом у нее всё закрутилось так быстро, что она не успела снабдить его ключами, а теперь и надобность отпала. Но почему Евгений не позвонил? Обычно он всегда предупреждал о своем приезде. Ах, она же отключила телефоны, не желая принимать звонки Павла!

Загорелый и посвежевший атлет – на воде загар пристает быстро – ввалился в прихожую, обхватил Яну, крепко сжал в объятиях. Он не появлялся с апреля, с того дня, как уехал на сборы, даже звонил считанные разы.

– Ну, погоди, зверь, задушишь! – Яна постаралась высвободиться. – Иди хоть руки вымой сначала.