Женское образование в России

Относительно учебного курса и содержания образования в планируемых женских училищах основная часть попечителей учебных округов высказалась за построение их «по образцу институтов». Шестилетний курс с гимназической ориентацией предлагали только петербургский, московский и казанский попечители. При этом Е. П. Ковалевский, настаивая на усилении воспитательного элемента в женской школе, «нравственного направления всего преподавания», считал нужным дополнить шестилетний гимназический курс седьмым педагогическим классом [94, кн. 2, с. 8—13].

Таким образом, отзывы попечителей учебных округов на циркуляр министра народного просвещения А. С. Норова от 28 марта 1856 г. представляют уникальный материал, раскрывающий достаточно широкий спектр политических и социально-педагогических взглядов официальных образовательных кругов на проблемы женского образования в период перехода от николаевского застоя к «эпохе великих реформ». Основная часть руководителей школьного дела на местах оказалась не готова к вызовам времени. И для них так и осталось непонятным, почему в ряду первых вопросов в сфере просвещения «вдруг» оказалось женское образование. Вопрос, который прежде всегда оставался периферийным. Вопрос, на который они не имели внятного ответа. Чтобы получить этот ответ, требовалось время и постепенная смена руководителей российского образования – и верховных и местных.

Одновременно с рассылкой попечителям учебных округов циркуляра от 28 марта 1856 г. А. С. Норов обратился к министру внутренних дел С. С. Ланскому с предложением «пригласить дворянство и городские сословия к участию в устройстве женских училищ». Ответ пришел лишь спустя полтора года. В нем Ланской сообщал, что не может теперь предложить сословиям жертвовать на женские училища, ибо «по недавнему окончанию войны, сопряженной с более или менее значительными для всех сословий пожертвованиями, признано необходимым оказать им разные снисхождения и льготы. Делать в то же время приглашения к новым пожертвованиям было бы едва ли своевременно, и во всяком случае сия мера могла бы с большим успехом приведена в действие только через некоторое время, когда хозяйственные отношения государства придут в нормальное положение».

Одновременно в своем ответе Ланской указывал на нечеткость и неполноту циркуляра Министерства народного просвещения, который в должной мере не прояснял ни значимость создания женских училищ, ни пути и способы их организации.

«Учреждение открытых женских училищ, – писал министр внутренних дел, – у нас есть нововведение, польза и важность которого не всеми может быть понята, особенно средними классами… Недостаточно сообщить, что женские заведения будут приближаться к гимназическому курсу; гимназический курс применен лишь к потребностям мужского пола и имеет преимущественно ученый характер. Поэтому трудно составить себе понятие, в какой мере гимназическое образование может быть распространено на женские школы, особенно для дочерей бедных чиновников, купцов, даже мещан и ремесленников. Дабы предупредить толки и поселить доверие, надо развить убеждение в их необходимости и привлечь к пожертвованиям, надо бы, кажется, при самом приглашении к сему сословий объяснить значение заведений, условия приема, хотя бы в общих чертах программу преподавания».

Тем самым С. С. Ланской предлагал ведомству просвещения перейти от деклараций в сфере женского образования к решению практических проблем. Он ставил перед этим ведомством вопросы, на которые оно, судя по отзывам попечителей учебных округов, еще не имело даже подобия внятного ответа.

Это был не лучший вариант образовательной политики, а потому трезвый политик С. С. Ланской предупреждал Министерство народного просвещения: «Надо опасаться, что дворянство будет уклоняться от пожертвований, тем более что некоторые из дворян обязательно жертвуют на институты, а все, которые вновь решатся на пожертвования, потребуют, конечно, учреждения таких же заведений, как доказывают поступившие уже ходатайства от дворян Смоленской и Вологодской губерний». Относительно же городских обществ министр внутренних дел полагал, что «при весьма низкой степени развития и благосостояния их» пожертвования от них будут незначительны, да и то лишь в немногих городах [94, кн. 2, с. 14, 15].

Прогноз Ланского оказался верным. В отчете министра народного просвещения за 1857 г. сообщалось, что за весь год было открыто только одно женское училище в Костроме, но и оно своим существованием обязано пожертвованию частного лица [198]. Это был предприниматель, отставной поручик артиллерии А. Н. Григоров, который на свои средства 26 августа 1857 г. открыл первое в России всесословное открытое женское училище и подарил ему роскошное здание. Училище было шестилетним, «приближенным по курсу наук к гимназии» [ЖМНП, 1857, № 10, с. 44]. Позднее оно получило имя «Григоровского костромского училища».