Женское образование в России

Женские училища открывались с разрешения попечителя учебного округа в городах, где «жители нуждались в них» и где имелись средства, необходимые для их содержания. Основу этих средств составляли пожертвования различных сословий и частных лиц, а также плата за обучение, которая в училищах первого разряда должна была составлять не свыше 35 руб., в училищах второго разряда – не свыше 25 руб. [27, т. 3, с. 314—318]. Это была достаточно высокая плата за обучение. Ранее предлагавшиеся попечителями цифры были существенно ниже, как ниже была плата и в женских училищах мариинского ведомства – 25 руб. Однако последние в значительной мере содержались за счет казны, и на казну же возлагали свои надежды попечители учебных округов при обсуждении вопроса о женских училищах. Казна же отказалась брать на себя расходы по женским училищам Министерства народного просвещения. Отсюда – увеличение платы за обучение. Но это не остановило ни последующего роста средней женской школы, ни постепенной демократизации контингента ее учащихся, в сравнении как с мужской школой, так и с женскими училищами Мариинского ведомства.

Положение о женских училищах 1858 г. было первым законодательным актом зарождающейся эпохи реформ в области образования, утвержденным тогда, когда проекты реформирования начальной народной, мужской средней и высшей школы находились в самой начальной стадии разработки. Проблема народной школы была напрямую связана с главным вопросом эпохи – крестьянским. Этот же вопрос, по словам видного государственного деятеля тех лет П. А. Валуева, «ложился камнем преткновения в каждой государственной инициативе» [129, с. 27], в том числе и в образовательной сфере. И тем не менее вопрос о женском образовании решался упреждающе.

Это объяснялось двумя главными причинами. Первая – жгучая острота «женского вопроса» в те годы: в общественном сознании женщины воспринимались как «второе крепостное сословие в России», и по отношению к «женскому вопросу», как справедливо отмечал видный советский исследователь В. Я. Кирпотин, «определяли принадлежность человека к той или иной партии» [83, с. 98]. Вторая причина – отсутствие целостного звена женского образования в общей образовательной системе России. Правда, то же можно было бы сказать и о начальной народной школе. Но последняя затрагивала интересы в основном «нижних сословий», с которыми еще приходилось разбираться, тогда как проблемы женской школы волновали прежде всего беднеющее дворянство и «средний класс», с которыми в условиях мощного общественного подъема нельзя было не считаться.

Положение о женских училищах 1858 г. несло на себе отпечаток непоследовательности новой образовательной политики правительства. С одной стороны, оно вынуждено было признать необходимость женской школы и, более того, призывало общественную инициативу и общественные средства к делу развития женского образования. С другой – правительство отказывало общественности в праве принимать участие в управлении жизнедеятельностью этой школы, похоронив на данном этапе идею создания попечительных советов при женских училищах. Не получила пока поддержки и высказанная полтавским обществом мысль об учреждении приготовительных классов, или «классов грамотности», при женских училищах, что лишало их прочной опоры на начальную школу. Да и сам заявленный в Положении учебный курс этих училищ был заметно ниже того, что предлагался общественностью, например в Костроме или в Полтаве. Однако при всей непоследовательности Положения 1858 г. первый и важный шаг был сделан. И его результаты не заставили себя долго ждать.

ДВЕ ЛИНИИ РАЗВИТИЯ НОВОЙ ЖЕНСКОЙ СРЕДНЕЙ ШКОЛЫ В КОНЦЕ 1850 – НАЧАЛЕ 1860-х гг.

После 1858 г. развитие новых всесословных открытых женских учебных заведений интенсивно пошло по двум линиям – в рамках Ведомства учреждений императрицы Марии и под эгидой Министерства народного просвещения. В Мариинском ведомстве они изначально были поставлены в более благоприятные условия, получив существенную поддержку от казны, чего были лишены министерские женские училища. Последние всецело зависели от сформированности общественной потребности в женском образовании (которая проявлялась далеко не однозначно), от достаточно случайных добровольных пожертвований различных сословий и частных лиц.