Женское счастье

– Любовь Петровна, вас там спрашивают, – заглянула в кабинет одна из сотрудниц «Феи».

Любочке было не до посетителей. За лето разъездов счетов и отчетов накопилось до потолка.

– Кто там, Лариса? – недовольно поинтересовалась женщина и, подняв глаза, увидела белое как простыня лицо девушки, которая с ужасом прошептала:

– Бандиты!

Люба решительно поднялась из-за стола. Женщина слышала про такие визиты в другие фирмы, но к ней еще не приходили. Бандитов было трое. Настоящие братки, родом из 90-х. Большие, квадратные, бритые наголо, в длинных кожаных плащах.

– Мы предлагаем вам защиту, – сообщили гости о цели своего прихода.

– Крышу, что ли? – уточнила Пушкарева.

– Ну вот видите, вы все сразу поняли, – холодно улыбнулся браток.

– Мне этого не нужно! – заявила женщина и вытолкала парней на улицу.

От наглости худенькой брюнетки опасные визитеры опешили, но крутить Любочке руки не стали, во всяком случае пока, и пообещали вернуться.

Как только Люба снова засела за бумаги, в кабинет влетела взволнованная Романовская.

– С тобой все в порядке? – спросила нервно. – Они тебе угрожали?

– Не успели, – отрезала Люба. – Я их выгнала!

Ирка опустилась в кресло, налила себе воды.

– Ты хоть представляешь, на что они способны?! Пытать могут или даже убить!

– Кишка тонка, – хорохорилась Пушкарева.

– Главный у них Николаенко, – продолжала нагнетать обстановку подруга. – Вообще зверь! Говорят, он одному мужику паяльник в задницу засунул и включил.

Ирка выпила воды. От возбуждения у нее в горле пересохло.

– Он еще на черном джипе широком ездит. В городе такая машина только у него.

– Ничего они мне не сделают, – упрямо сказала Люба. – Извини, Ириш, но мне работать нужно.

Романовская вышла из кабинета, а Пушкарева погрузилась в мир цифр, пытаясь убедить себя, что не боится. Но она испугалась. Оказаться с раскаленным паяльником в пятой точке та еще перспектива!

Два дня Люба вздрагивала от малейшего шороха, а на третий отпустило. И когда стало полегче, на улице ее подрезал автомобиль. Тот самый: черный, внушительный, широкий. Пушкарева шла домой со стоянки, где оставила свою первую в жизни машину – зеленую «девятку».

Николаенко, кстати, на зверя был совсем не похож. Невысокий, интеллигентного вида молодой человек в строгом костюме вышел из машины и подошел к Любе. Но во взгляде его было нечто свирепое.

– Такой на кусочки разрежет и глазом не моргнет, – испуганно подумала Люба, изо всех сил старясь не дрожать.

Но бандит вдруг развел руки в стороны и обнял ошарашенную Любочку, как близкий родственник, вернувшийся издалека.

– Любовь Петровна! – обрадовано воскликнул убийца.

Пушкарева перестала дышать от страха и неожиданности.

– Это я, Роман Николаенко, – сказал парень. – Я к вам на танцы ходил. На заводе. Помните?

И тут Люба вспомнила. Пластичный Ромашка, обладавший поразительным чувством ритма, был одним из ее любимых учеников. Пушкарева с облегчением выдохнула.

– А я решила, что ты меня убивать приехал! – рассмеялась женщина.

– Вам ничего не угрожает, – улыбнулся во все 32 зуба бывший танцор. – Только никому не говорите, что я к вам на танцы ходил. Репутация, знаете ли!

Люба торжественно пообещала. Старые знакомые перекинулись еще парочкой ничего не значащих фраз и тепло попрощались.

– Кстати, в вашем клубе крыса завелась, – предупредил Любочку бандит. – Если будет нужна помощь, только скажите.

– Хорошо, – ответила Пушкарева, хотя намек про крысу не поняла. Никаких грызунов в своем помещении она не видела. Скорей всего, браткам померещилось.

--Он любил ее везде

В гости к Пушкаревой приехали греки. Трое смуглых брюнетов представляли туристическую фирму своей страны, которая выступала партнером в тех самых меховых турах. Главного звали Джем. Имя ему шло, у мужчины были черные как угли глаза и малиновые пухлые губы, словно их только что смазали ягодным джемом. Люба разместила гостей в гостинице в лучших номерах, а в стенах «Феи» устроили праздничный концерт и званый ужин. Ирка Романовская была в числе приглашенных, но только на концерт. Женщина нарядилась в красивое платье, подаренное богатой подругой, и как только увидела Джема, влюбилась. Об этом она сразу сообщила Любочке, отозвав ее в сторону.