Женское счастье. Православный взгляд

«В журнале за март прочитала статью “Опередив звонок, открою…” Она меня просто поразила. Неужели эта бабушка Зоя и вправду живет одна? Да на нее, такую добрую, молиться должны дети, внуки и правнуки. Она все, все отдала! Даже душу! А ее забыли. Бабушка Зоя даже ни разу никому не пожаловалась, ничего не сказала, не упрекнула ни разу своих “15 персон”. Страшно подумать: время идет – телефон молчит и за дверью тихо… И самое страшное – это сознание того, что те, кого ты вырастила и воспитала, далеко, и никто даже не вспомнит и не позвонит. Это ведь ужасно – быть одинокой среди моря людей. Как же можем мы, подростки, реально помочь таким вот “забытым” старичкам и старушкам? Да, вот сидят они на лавочках у соседнего дома – а откуда мы знаем, одиноки они или нет? Может, выйти посидеть на лавочке для них самый большой “выход в свет”? Знаете, дорогая редакция, после таких статей, наверное, и растут духовно люди. Я, прочитав, задумалась: неужели и моя бабушка может когда-нибудь стать такой вот, забытой? И пообещала себе – никогда!»

И все-таки Веронике Карповне еще очень повезло. Приведу два письма – первое из книги «Осень жизни», а второе вновь из журнала «Работница». Эти письма очень схожи между собой. Это, увы, уже не тихий плач покинутого, одинокого старичка, а боевые сводки с полей военных действий.

«Вот уже несколько лет в нашем доме продолжается война. Я воюю со своей дочерью. Не знаю, в кого она такая выросла, но это настоящая мегера и хамка. Она не считает меня за человека, может обругать, вытолкать из своей комнаты. И это при том, что я воспитываю ее сына, которого она сама забросила (развелась с мужем, переехала ко мне вместе с сыном). Я теперь жалею, что согласилась жить вместе. Она измотала мне все нервы, каждый день приходит выпивши, орет на меня, обвиняет в чем-то (я ее, оказывается, не так воспитывала!). А я всю жизнь на нее угробила, замуж второй раз так и не вышла, чтобы только ей хорошо было. (Вот она, самоотверженно пожертвовавшая собой Вероника Карповна, только с другим характером.)

Наташа в школе была отличницей, никто из учителей на нее не жаловался, только хвалили, поступила в институт, но пришлось бросить из-за ребенка. Я всегда ей помогала, во всем поддерживала. И вот теперь на старости лет такая мне награда за все старания. Мне очень больно и трудно об этом писать, но я даже не могу никому рассказать, что у нас дома происходит, потому что мне стыдно. Родная дочь поднимает на меня руку. Это же уму непостижимо. Хотела разменять квартиру, но боюсь, что она заберет к себе внука, а я не могу доверить ей ребенка, потому что она шляется и выпивает. Я говорила с ней об этом, но она даже слышать не хочет, кричит, что ребенка заберет с собой. Я уже боюсь ее, она стала приводить каких-то мужчин домой. Я запираюсь с Вовочкой в комнате, мы сидим и ждем, пока они там «гуляют» в квартире. Недавно она мне заявила, что повесится в ванной. Ребенок растет нервным, мать боится, потому что у нее перепады настроения могут произойти в течение часа – то целует его, то орет. Он говорит: “Бабушка, давай с тобой вдвоем будем жить, как будет хорошо”.

А еще с нами живет старенькая бабушка – мама моего мужа (он умер, когда Наташа была еще маленькой). Ей скоро девяносто, она почти не выходит из своей комнаты, но очень переживает за меня и за Наташу, считает, что мы обе виноваты в том, что не можем найти общий язык. Недавно, когда мы всю ночь скандалили, бабушка не выдержала и попросила отвезти ее в дом престарелых. Я ее сначала отговаривала, а потом подумала: может, ей там действительно будет лучше, чем в нашем притоне. Там, по крайней мере, спокойно. Как вы думаете, может, я не права? Как мне быть? Я понимаю, что отдавать ее в дом престарелых – жестоко, но у меня уже почти не осталось сил растить внука и ухаживать за мамой. Раиса Михайловна».

Складывается впечатление, что, как ни странно, жестокость в этой семье обоюдная. Обычные материнские причитания: «на старости лет такая мне награда за все старания», наивный эгоизм и ощущения себе жертвой неблагодарной дочери, отсутствие какого-то бы ни было сочувствия к ней, так же как и полное отсутствие вопроса: как же получилось, что хорошая девочка в одночасье превратилась в этакое чудище? А может быть, Наташа права и мама действительно «не так ее воспитывала». Очевидно, личные неудачи привели молодую женщину к настолько сильной душевной травме, что ей даже не хочется жить (угрозы повеситься в ванной), но мать, похоже, готова окончательно добить ее, отняв ребенка.