Женское счастье (сборник)

С Женей они познакомились еще год назад. Точнее, их познакомила Гала. «Вот тебе мужик нормальный. Хоть этого-то не упусти. Он практически в разводе». Оказалось, что Евгений в этом «практическом разводе» бывает три-четыре раза в год. А тогда он остался у Олечки на две недели. И она уже привыкла спешить с работы домой и смущенно отказывалась от сверхурочной работы: «Ой, не могу, у меня Женя не любит, чтоб я задерживалась…» Но скоро ее Женя исчез. В ту ночь Оля не спала. Утром взялась обзванивать больницы. Но потом Гала дала ей Женин домашний телефон, и Ольга услышала женский голос: «Женька! Тут какая-то дура тебя ищет!» Конечно, дура. Кто ж еще? И трижды дура, что, когда он появился как ни в чем не бывало, не выставила вон. Почему? Ведь если вдуматься, она и не любила его… Нет. Она готова была его полюбить. Как полюбила бы каждого, кто соизволил бы обратить на нее внимание. Каждого, кто приласкал бы, пригрел. Но если честно, то Ольгу коробила его манера хватать ее за грудь ни с того, ни с сего… И говорить с ним, кроме как о несносном характере его супруги, было не о чем… Да и сразу, в момент знакомства, он не понравился ей: лысоватый, низкорослый. А Гала, увидев выражение Ольгиного лица, прошептала: «Люлек, нечего перебирать, сама небось не Шэрон Стоун». А ведь Олечке нравились совсем другие мужчины. Не то чтобы красивые, но значительные. Такие, как Виктор, ее сосед из квартиры напротив. Тоже невысокий, но широкоплечий и с черными-черными глазами… Зимой он выбегал к машине в распахнутой куртке, а летом верхние пуговицы на его рубашке были расстегнуты. И Ольге страшно хотелось протянуть руку и застегнуть их. Но она смущенно отводила взгляд, когда Витя с ней здоровался. Еще и потому, что он вечно шутил с ней. Как с какой-то идиоткой. Что-нибудь такое: «Когда в гости пригласите, Олечка?» или «Никому не нужен старый холостяк… Может, подберете меня?» Вроде утешал, как будто видел в ней ровню. А то она сама не понимает, что таким серым мышкам, как она, нечего ловить.

Олечка налила себе чаю и включила приемник. Было еще не поздно. Зазвонил телефон. Конечно, это прорезалась мама.

— Где ты ходишь? Я целый день тебе звоню. Неужели трудно сообщить, что ты жива-здорова?

Люлек начала нудно оправдываться. Мама этот лепет перебила руководящим указанием:

— Чтобы завтра в семь была у нас. Придет Валя. Она хочет посмотреть на тебя.

Оля подавила естественное желание сказать, что она не обезьянка в зоопарке, чтобы на нее смотреть. И ответила:

— Да, мамочка.

— Ты опять киснешь? — уловив что-то в ее голосе, спросила мама. — Ну в кого ты уродилась? Ни в меня, ни в отца не пошла. Точно в мою свекровь. Ее натура. Брат твой из Марселя звонил. Денег прислал. Его снова повысили.

Оля прекрасно поняла, к чему мама сообщила о братце Вадике. Олька его любила. И привыкла, что его постоянно ставили ей в пример. Братец младший был заводной, инициативный, веселый. Оля его когда-то опекала, кормила, забирала из садика и школы. Когда она окончила институт, им пришлось туго. Мама, все еще красавица, никак не могла взять в толк, что времена переменились и ее высокие покровители постарели, остались не у дел. Отец перестал выплачивать алименты, оказавшись в сопредельном, но другом государстве. Вадик рос, изнашивал ботинки и куртки, жадно, как взрослый мужик, съедал две тарелки борща, но был худенький — кожа да кости… Олечка его жалела. Бралась за любую работу. Клеила обои со знакомой маляршей, мыла посуду в кафе. Платили мало, а то и вообще забывали рассчитаться. Она на всю жизнь, наверное, запомнила жаркий летний день, когда понапрасну простояла на солнцепеке до вечера и так и не смогла продать неношеный, залежавшийся у матери в шкафу плащ. Вечером Оля понуро сидела за кухонным столом и слушала мамино ворчание: «Нескладная ты какая-то. Ну что за проблема — продать приличную вещь? У других с руками бы оторвали. Ты что, вот с таким выражением лица на рынке стояла?» И тогда Вадик вдруг крикнул на маму, впервые за всю свою жизнь… А потом Оля все же уцепилась за крохотную фирмочку и, начав работать секретарем, доросла до ведущего специалиста. За это время Вадик из мальчика превратился в мужчину, окончил институт и быстро уехал по какому-то гранту во Францию. Теперь он помогал и маме, и Ольге. Именно по его настоянию они разменяли квартиру и выделили Оле отдельную гостинку. Хотя мама страшно этому сопротивлялась, брат проявил железную настойчивость. Но отдельная квартира не помогла Оле устроить свою жизнь. Все так и шло, как в родительском доме: работа, подруги, разговоры по телефону и несчастная любовь.