Женское счастье (СИ)

А потом я смотрю на него внимательней и понимаю, что он едва сдерживается. Что всё его владение собой — это показуха. Вон как он напряжен… Как бьется венка… Как вздымается грудь от дыхания… Да и зрачки расширены так, что почти не видно радужки.

— Хочешь продолжить? — спрашивает хрипло.

Хочу ли? Самка внутри меня — да, бесспорно. Но я — это не только инстинкты.

— Сегодня — нет, — отвечаю так же хрипло.

Кивает.

— Тогда пошли на кухню. Поедим. И ты мне расскажешь, что движет тобой.

— Зачем тебе это?

— Ты меня притягиваешь. Сама же всё заметила. Вызываешь бурю эмоций, которых не было до тебя.

Я шокирована его ответом. И верю ему. Не похоже, что он мне лжет.

Накрываем на стол и принимаемся за еду. Герман ведет себя непринужденно. И так и не скажешь, что он набросился на меня в прихожей с поцелуями. Он говорит об обычных вещах, рассказывает забавные истории, и я расслабляюсь.

На время. Перед своей исповедью.

Глава 19

Даниэла

Сытый желудок способствует улучшению настроения. Проблемы, конечно, никуда не делись. И не денутся. Но… Стало лучше.

— Так, что, Даниэла? Расскажешь мне? Или решила слиться? — в голосе Германа звучит капелька провокации. Но глаза смотрят серьезно.

Бросаю взгляд на часы. Вечер уже. Довольно поздно. Интересно, что он говорит жене о том, почему не дома?

В этот момент звонит его телефон. На дисплее мелькает женское фото, которое я не успеваю рассмотреть.

— Извини, — роняет Герман и направляется на балкон.

Ему звонит жена. И он отвечает на вызов, не особо церемонясь со мной. Но только что нам было хорошо. Действительно, было. Но может мужчинам вообще безразлично, с кем они? Им главное — удовлетворение их потребностей? А женская душа им и не нужна?

Откидываюсь на спинку стула, прикрываю глаза. Нет, исповедоваться я ему точно не стану. Ни сегодня. Никогда.

Так и сижу. Знаю, что он сейчас уйдет.

Герман возвращается с балкона.

— Мне нужно уйти.

Жму плечом. Чего он хочет от меня? Чтобы я его благословила?

— Я тебя не звала… — это, кстати, правда.

Ему не нравится мой ответ. Он подходит ближе, цепляет пальцами мой подбородок.

— Она — это другое. Ты… У вас разное положение, — говорит зачем-то. А то я не понимаю.

— У меня в твоей жизни нет никакого положения, — это тоже правда.

И она ему не нравится. Потому что он меня целует. Грубо, как бы наказывая. Сначала отвечаю на поцелуй… А потом… Его жена ждет…

— Ступай, — бормочу, отталкивая мужчину и отворачиваясь.

Он слушается, наверное, даже не меня, а необходимость сохранить привычный уклад жизни. Я его провожаю. Скольжу по нему глазами, пока он покидает квартиру. Хорош… Чужой мужчина.

— Я позвоню, — бросает напоследок.

И я остаюсь одна. С паскудным ощущением — муж сбежал, любовник бросил. Хотя мужа у меня и нет.

Спать пойду. Тяну руку, чтобы закрыть дверь на замок за ушедшим Германом. Как она совершенно неожиданно распахивается, являя моему взору Валеева.

Злого Валеева, к слову.

— Е*лась с ним?! — тихо цедит, едва разжимая зубы.

— В этом какая-то проблема? Ты же за половую свободу. Можно всё, — сразу ощетиниваюсь и я. Смысл молчать, когда всё катится в тартарары? А оно катится. Если уже не прикатилось.

Матом при мне раньше Демьян ругался очень редко. Теперь значит можно…

Кулаки у мужчины сжаты, грудная клетка вздымается и опадает. Глаза горят гневом. Он же не собирается распускать руки? Не думает, что я это проглочу?

Валеев стремительно оказывается возле меня, хватает, вжимает в свое тело и впивается в рот злым поцелуем. Я только что хотела другого мужика. Но всё это смывается знакомыми ощущениями. Или просто примитивным желанием секса. Уже не важно. Потому что я отвечаю и на его поцелуй. Также зло. И голодно. Руки сами тянутся стащить одежду с мужчины. Легкие заполняются его ароматом, так хорошо мне знакомым. Я его хочу… И это печально.

Дальше мы не разговариваем. Демьян, оставшийся уже в прихожей с голым торсом, подхватывает меня под бедра и несет на кухню. На столе два бокала с недопитым чаем, которые тут же летят на пол. Он опускает меня на стол, кусает за шею, что лишь разжигает мое взбесившееся либидо. Быстро стягивает с меня майку через голову.

— А чего в трусах-то? — слышу его шепот вперемешку с обжигающе-горячим дыханием.

Не отвечаю, кусаю его за нижнюю губу.

Рычит, рвет на мне эти самые трусы.

— Затрахаю, — обещает, освобождая стоящий колом член. Натягивает презерватив.

Я опираюсь на руки, откидываюсь назад, развожу ноги шире. Демонстрирую себя. Откровенно, без стеснения.

Демьян не заставляет меня ждать. Направляет член в меня и толкается мощно, так что вскрикиваю.

— Он выходил из твоего подъезда. Был у тебя? Поэтому ты меня отшиваешь? — толкается в меня с каждым словом резче.

Это больно. Но и хорошо так, что перед глазами искрит. Его рука на моем бедре фиксирует, не дает скользить по столу попой. Вторая мнет мою грудь, по очереди оттягивая напряженные соски.

Стону на каждый толчок. Собой уже почти не владею. Но всё же шепчу:

— Ты же хотел меня поделить. По-братски. Для друга ведь не жалко.

— Дура! — ругается Демьян.